А потом, когда через два дня Полонский позвонил ей сам и, не дав ей вставить ни слова, принялся весело тараторить о новом салоне французских свадебных платьев, открывшемся на Рублевке, – потом было уже поздно.
– Ясенька, ты будешь самой красивой невестой, – заранее восхищался Полонский, – все друзья мне обзавидуются. Я так и вижу эту картину: ты, в пышном белом платье и в длинной фате, похожей на испанскую мантилью.
«Вот в чем его проблема, – печально подумала Ярослава, – ему намного важнее не собственные чувства, а реакция его друзей… С другой стороны, может быть, оно и к лучшему. Ведь я всего лишь обижу его самолюбие, а вовсе не его любовь…»
– Миша, я боюсь, что нам надо поговорить, – выдавила она, отчего-то зажмурившись (будь ее воля, она с удовольствием провалилась бы прямо в паркетный пол).
– Что-то случилось? – напрягся он.
Как и большинство удачливых бизнесменов, Михаил Марленович был отличным психологом.
– Да, – выдохнула Яся, – мне надо кое-что тебе сказать. И это может тебе не понравиться.
– Ясно, – он как-то сник, – тогда нам надо встретиться. И лучше прямо сейчас. Я откладывать такие разговоры не люблю.
– А может быть, прямо по телефону? – с надеждой поинтересовалась она. Черт, как же у нее язык повернется сказать такое, глядя ему в глаза?!
– Ты же сама понимаешь, что это не телефонный разговор, – сдержанно усмехнулся он.
«Неужели он все понял?» – Яся одновременно восхитилась способностью экс-жениха к аналитическому мышлению и испугалась, что неприятный разговор стартовал так резко и неожиданно.
– Так ты догадываешься, о чем идет речь?
– Естественно. – В его голосе появились арктические нотки.
Он ей этого не простит. Он будет проклинать ее до самой смерти и навлечет на нее кучу бед, например венец безбрачия. Или, что еще хуже, он вполне может заплатить парочке молодчиков, чтобы те при помощи кулаков и армейских ботинок растолковали ей, как должны вести себя приличные девушки.
Так уж получилось, что у Яси было много приятельниц, которые состояли в связях большей или меньшей степени прочности с полубизнесменами-полубандитами (к привилегированному сословию которых принадлежал и Михаил Полонский). Некоторые из них со временем понимали, что существование в замкнутом мирке пусть и богатого, зато нелюбимого мужчины – весьма тяжелый труд. Запертые в шикарных загородных домах и передвигающиеся по городу в сопровождении телохранителей, они не могли даже встретиться за ланчем с подружкой, если последняя не прошла установленный ее личным божком фейс-контроль.
И вот самые порядочные из этих жертв роскоши набирались духа и объявляли «бойфрендам» о том, что, мол, «финита ля комедия». А самые изворотливые попросту заводили себе любовников на стороне, чтобы урвать хоть немножечко пьянящего риска и эротического кайфа.