Веридий встал, на подкашивающихся ногах, весь перемазанный в золе и саже, поплелся в погреб, чтобы откупорить новую бутылку бенедиктина. Сегодня он утопит мысли о Марте в вине, забудет на ночь о смерти, забудет о той, которой больше нет. А если завтра вспомнит о ней, то напьется вновь и будет напиваться снова и снова, пока сладкая дымка забытья не разрушит рассудок и не вычеркнет из памяти её образ. Ах, Клавдий был прав: вампиру нельзя жить среди людей, он становится слабым, эмоциональным, зависимым от человеческой любви, ласки и тепла. Но как жить иначе? Как жить в родном особняке, если в нем нет никого и ничего, кроме глухих стен и одиночества? Веридий не знал. И не хотел знать. Но теперь, по-видимому, узнать ему придется…
Пьяный вдрызг вампир ввалился в винный погреб и прокатился по нему шумным ураганом. Он не давал Энин сосредоточиться на преобразованиях, которые ей просто необходимо было проделать над металлами именно сегодня. Завтра она покинет Вестфален, но перед уходом должна позаботиться об эликсире, тормозящем развитие чумы.
— Рыжая! — из соседний комнаты донесся громогласный окрик Ливаузье. — Составь мне компанию! Мне скучно!
С трудом уняв бьющую изнутри ярость, Энин ничего не ответила. Ей нельзя было отвечать, чтобы не провоцировать разбушевавшегося вампира. Делание не терпело, когда нарушали молчание или не соблюдали внимания, когда у алхимика не было достаточного знания или твердой уверенности в своих делах. Энин и без того нарушала все правила алхимии, выведенные Альбертом Великим, нельзя было лишний раз идти на поводу у эмоций и вступать в перебранку с перепившим герцогом.
И все же эмоции одолевали. Правда, другие. Что будет с Анэт? Теперь, после укуса, она обречена на «проклятие крови», ей суждено умереть или стать вампиром, не мыслящим жизнь без человеческой пищи. Спасет ее Батури или нет, но Анэт уже не вернуть. Она ступила на тонкий путь, ведущий в лоно Темных Богов. У Энин больше не было сестры.
— Рыжая!
Ливуазье бросил бутылку в стену, чтобы звоном битого стекла заставить девушку обратить на себя внимание. Но Энин отстранилась от посторонних звуков и сконцентрировалась на преобразованиях олова и меди. Она уже в третий раз делала все так, как было написано в рецепте Сандро, но никак не могла добиться желанного результата. Эликсир получался не ярко-зеленым, а черным, как ночь. Энин не отчаивалась, начинала Делание вновь, надеясь, что на этот раз достигнет поставленной цели.
— Эй, лабораторная крыса! — орал за стеной вампир. — Мне нужна твоя компания! Присоединяйся!