Дон Жуан (Байрон) - страница 54

На первую страницу
Поэтам и за лесть и за сатиры
Отлично платят все владыки мира!
79
Он, вопреки привычке прежних дней,
Бранил былое, восхищаясь новым,
За сытный пудинг со стола царей
Стал антиякобинцем образцовым.
Он поступился гордостью своей,
Свободной волей и свободным словом,
И пел султана, раз велел султан,
Правдив, как Саути, и, как Крэшоу, рьян!
80
Он изменялся, видя измененья,
Охотно, как магнитная игла:
Но чересчур вертлявой, без сомненья,
Его звезда полярная была!
За деньги, а порой за угощенье
Он прославлял «великие дела»
И лгал с такой готовностью я жаром,
Что лавры заслужил себе не даром.
81
Он был талантлив, если ренегат
Способен быть талантливым: к несчастью,
Все «vates irritabiles»[19] хотят
Признанья и похвал из жажды власти!
Но где же мы, читатель?! Виноват!
Простите, бросил я в разгаре страсти
И третьей песни наших молодых
В роскошном островном жилище их.
82
Поэт, весьма умелый и занятный,
Любимец многочисленных гостей,
Их забавлял игрой весьма приятной
И мелодичной песнею своей:
Порой они считали непонятной
Причудливую вязь его речей,
Но шумно выражали одобренье,
Ведь таково общественное мненье!
83
Набравшись вольнодумнейших идей
В своих блужданьях по различным странам,
Он был среди порядочных людей
Пришельцем досточтимым и желанным.
Он мог, как в ранней юности своей,
Прикрывшись поэтическим туманом,
Почти без риска правду говорить
И ухитряться все же высшим льстить.
84
Он знал арабов, франков и татар,
Он видел разных наций недостатки,
Он знал народы, как купцы — товар:
Изъяны их, и нравы, и повадки.
Он был хитер, хотя еще не стар,
И понял, что на лесть все люди падки,
И принцип основной уменья жить
Что «в Риме надо римлянином быть».
85
Умела петь по вкусу разных стран
Его весьма покладистая муза:
«God save the king!»[20] — он пел для англичан
И «Са ira!»[21] — для пылкого француза.
Он знал и высшей лирики дурман
И не чуждался хладного союза
С разумностью; бывал, как Пиндар, он
Талантлив, изворотлив и умен.
86
Треченто воспевал бы он в Италии,
Для бриттов написал бы песен том,
В Германии (прославила де Сталь ее!)
При Гете б состоял учеником;
Он сочинил бы в знойной Португалии
Баллады о герое молодом,
В Париже — песни по последней моде,
А для Эллады — нечто в этом роде:
«О, светлый край златой весны,
Где Феб родился, где цвели
Искусства мира и войны,
Где песни Сафо небо жгли!
Блестит над Аттикой весна,
Но тьмою жизнь омрачена.
Теосских и хиосских муз
Певцы — любовник и герой
Бессмертных радостей союз
Бессмертной славили игрой,
Но на прекрасных островах
Забыт ваш глас, молчит ваш прах!
Холмы глядят на Марафон,
А Марафон — в туман морской,
И снится мне прекрасный сон
Следующая страница