– Не торопись, есть более короткая дорога. Захватим по пути кое-кого.
В первые дни после встречи мы так и не смогли поговорить. Гномессы очень быстро бегают, и орки тоже. А командовал преследованием все тот же гном — он уверенно вел их по нашему следу.
– Не реви Чаки. Они идут по твоим слезам, — я на ходу вытираю глаза друга, клетчатой тряпкой того гнома. — Не бойся, скроемся в ущельях.
– Они слезятся от ветра, — недовольно отворачивается назгул.
Они быстры, но и мы достойные соперники. По легкобеглости нам с Чаки никто не годился в противники. Натренированные вечными стычками в Мордоре, сейчас мы были просто идеально подобранной парой. Узкие мосты, где не смогли бы расползтись и два сверчка, мы пролетали в доли секунды. Скатываясь по отвесным склонам, только наращивали темп. Без сна, голодные, беря с разбегу нагромождения горных выработок, мы уверенно уходили от погони уже который день. Но силы были неравными. Все обитатели Мории были на стороне гнома. Камни подсказывали преследователям правильный путь, слепые кроты прослушивали шорох наших ног. Подземные озера тотчас высыхали, как только я пыталась напиться. Хитрые морийские жители, по очереди отдыхая, гнали нас, постепенно изматывая.
– Прижмем их к великой огненной преграде. — Отчетливо слышу я мысли ловцов.
Выскочив из едва заметной расщелины, мы чуть не падаем в бурлящею лаву. Огненный поток обдаёт слепящим жаром. Взвизгнув, Чаки подхватывает полы загоревшегося плаща.
– Оп. Приплыли. — Делаю шаг назад.
– Вправо. Там есть ход, за мной, — он первым скрывается в едва заметной норе.
Повинуясь его настойчивости, я задыхаясь тянусь следом. Горячие, грубые стенки пещеры обдирают плечи. Одежда дымится, обожженными пальцами я намертво держу назгула за рукав и внезапно начинаю терять сознание. Он бьет меня по щекам.
– Очнись, брось свои эльфийские привычки, не время!
На третьей оплеухе, он получает сдачи. И мы продолжаем путь. Как во сне бежим, натыкаясь на подставленные ножки враждебных камней. Они кидаются сталактитами, сыплют мелкий гравий под ноги, мы застреваем в нем, падаем, в отчаянье цепляемся за выступы скал, и они со смехом сбрасывают нас.
– Святой Низя! — упав на колени, кричу я в темноту, — всё, больше не могу!
– Можешь! — хрипит, измученный назгул. — Не расслабляйся, убью!
В соседнем проходе бодрые голоса преследователей празднующих победу.
– Последние усилие, красавицы. Она уже за поворотом. Сеть растягивайте. — Жизнерадостно подбадривает своих охотниц, гном. — Она наша!
Хватая жадным ртом раскаленный воздух, я задыхаюсь. Подавив рвущийся крик отчаяния, падаю на колени и, уткнувшись лбом в раскаленный пол пещеры, уже не могу подняться. Усталые легкие, в бешеном ритме, перекачивают жаркий смрад подземелья. Кровь с разбитых щек окрашивает равнодушный камень. Подняв меня на руки, Чаки спотыкаясь бежит по бесконечному коридору. Я безнадежно мотаю головой. Прислушиваясь к его прерывистому хрипу, хочу сказать: "Все кончено. Мы проиграли", — и словно поняв мои мысли, он шепчет: