Третий смотрел на меня довольно заинтересованно. Я неуверенно ему улыбнулась, и тогда он, осмелев, вдруг качнулся в мою сторону. Я еле успела отскочить – в противном случае он повалился бы прямо на меня. От этого героя-любовника разило чем-то сладко-алкогольным. Наверное, набрался дешевыми газированными коктейльчиками.
Четвертый выглядел более-менее вменяемо. Высокий, волосы слегка вьются, элегантная проседь на висках, хорошо сшитый серый костюм. Я уже хотела к нему подойти, когда сзади вдруг раздалось:
– Саша! Саша, это вы?
Немного раздосадованная, я тем не менее обернулась. Из припаркованного неподалеку красного «жигуля» мне весело улыбался довольно симпатичный загорелый брюнет.
– Саша, я вас сразу узнал! Ваша мама так хорошо вас описала, – надрывался он.
Я подошла к «жигулю» и дернула на себя дверцу. В салоне пахло мокрой псиной – или это мне на нервной почве показалось?
– Здравствуйте, – вежливо улыбнулась я, – Валера?
– Он самый! – жизнерадостно подтвердил он.
У него было широкое лицо, серые глаза немного навыкате и приятная располагающая улыбка. Конечно, героем моего романа я бы его не назвала, но и бежать от данного индивида взапуски мне тоже не хочется. Посмотрим, что будет дальше. Может быть, он окажется остроумным интеллектуалом, способным пронзить мое уже тысячу раз продырявленное сердце стрелою амура.
– Саша, вы такая красивая, – протянул он.
– Может, нам разумнее общаться на «ты»? – предложила я. – Все-таки наши мамы подруги, а это что-то значит.
– Договорились! Я очень давно хотел с тобой познакомиться.
– Да? Странно, раньше мама ничего о тебе не рассказывала.
– Зато она рассказывала моей маме о тебе, – он нажал на газ, и «жигуль» дернулся с места так резво, что у меня едва не оторвалась голова, – о том, как ты искала мужа-миллионера. И о том, как у тебя был роман с каким-то аферистом. И о твоей работе на телевидении!
С каждым его словом я все больше и больше мрачнела. Не очень удачная расстановка сил – Валера знает обо мне самые постыдные тайны, а я в свою очередь не знаю о нем ровно ничего. Ну и мама! И это называется родственная солидарность?! Почему она не могла вместо этих бредней рассказать о том, что я училась в музыкальной школе (правда, всего два месяца, когда мне было восемь лет). Или о том, что я в совершенстве владею английским языком (в пределах карманного разговорника) и замечательно готовлю (сосиски и яйца вкрутую). Что у меня отличный вкус, перспективная работа, куча поклонников, что я снималась для обложки «Плейбоя» и три года встречалась с Пирсом Броснаном. Естественно, последние пункты не имеют ничего общего с действительностью, но в конце концов она и приврать могла! Вместо того чтобы простодушно выкладывать малопривлекательную правду!