– Не расскажу, не бойся, – серьезно пообещал Денис, – не волнуйся так, Сашуля. С одной стороны, я тебя понимаю, но с другой… У Кирюхи и Инги особенные отношения.
– Это я уже и без тебя поняла, – криво усмехнулась я.
– Мы все знакомы тысячу лет. Это он привел ее на аэродром.
– Он ничего об этом не рассказывал.
– Они познакомились в том самом стрип-клубе, куда он тебя водил, – признался Денис, – мы там были все вместе, большой компанией. Инга сразу ему понравилась. И он ей, как ни странно, тоже.
– Почему странно? – удивилась я. Я не встречала мужчины красивее его брата. – В нем что-то такое есть… я даже не могу подобрать слова. Особенная энергетика. Мужественность. Харизма.
– Да, но стриптизерки, если и знакомятся с клиентами, обычно ищут кого побогаче, – резонно рассудил Денис, – Кирюша же отнюдь не Рокфеллер, и в клуб мы попали случайно. Это был «мальчишник» перед свадьбой одного нашего друга.
– И что произошло в клубе? – С одной стороны, мне не терпелось услышать подробности рокового знакомства. С другой – я бы предпочла вовсе их не знать. Черная ревность выжигала мои внутренности, точно медленно разгорающийся лесной пожар.
– Там девчонкам запрещено общаться с посетителями. Но она как-то ухитрилась всучить ему свой телефон. Ну а дальше… – Денис развел руками и замолчал.
– Что? – с истерической торопливостью потребовала я. – Что было дальше?
– Они встретились, видимо. Любовь-морковь, – ухмыльнулся он, – короче, я свечку не держал. Но через пару месяцев Инга вдруг появилась на нашем аэродроме. Прошла АФФ. Купила парашют, целый чемодан комбинезонов. Над ней все потешались. Про нее даже написали в каком-то женском журнале, статья называлась «Небесная модница». Она, кстати, довольно талантлива.
– Не сомневаюсь, – сквозь зубы процедила я.
– Да ладно, Сашуль, не злись. Я просто рассказываю, как есть. Она пластичная, у нее хорошая координация движений и абсолютно нет страха. Даже Кирилл ее уважает.
– Когда же все это произошло? Сколько лет они знакомы?
– Дай подумать… – нахмурился Денис. – Года два, не больше. Она дольше всех у Кирюхи продержалась.
– В смысле? – мрачно уточнила я.
– Мой брат – ловелас, – с добродушной улыбочкой пояснил он, – девицы возле него долго не задерживаются. И только Инга… Ой, прости, Сань…
– Ничего страшного, не обращай на меня внимания. – Я с остервенением принялась работать ложкой, отправляя в рот медовые яблочки. Мне хотелось плакать, но я изо всех сил сдерживалась. Беда в том, что я с детства совершенно не умею скрывать переполняющие меня эмоции. И несмотря на то, что лицо мое было непроницаемым, как глиняный слепок, скоро в горшочек с запеченными яблоками упала первая слезинка.