— Вот, — сказал я, показывая краски. — Я обещал нарисовать фельдмаршала. И сейчас нарисую.
— Не надо, — сказал Феликс. — Мы обойдемся.
— Мы его сами рисуем, — объявила торжественно Зоя.
Братья зашикали на нее, но Зоя небрежно отмахнулась от них и хвастливо сказала:
— Я рисую ноги, они остальное.
— Ну-ка, покажите, что у вас получилось, — потребовал я, чувствуя себя большим специалистом.
— Нельзя, — коротко ответил Феликс.
— Это почему? — спросил я, обидевшись.
— Вась, ты что, забыл? У нас ведь скоро война! — напомнил Яша. — А в войну знаешь как? Держат всех командиров в секрете. А этот у нас еще самый главный.
Он был прав, и все же мне было обидно. «Неужели нельзя хоть на минутку подумать, что перед ними никакая не враждебная держава, а просто их товарищ Вася? — сказал я себе. — Им хорошо, они опять начнут веселиться втроем, а мне придется уйти и, точно Робинзону Крузо, ждать в полном одиночестве, когда же настанет двенадцать часов».
Я вернулся домой, горя мщением, и едва часы показали ровно двенадцать, позвонил премьер-министру Феликсании и холодно сказал:
— Сударь, мы считаем ваши претензии необоснованными. Территория между столом и прихожей — исконная Васьляндская земля. Это видно даже из архитектурного проекта.
— Ну тогда мы идем на «вы»! — воскликнул Феликс, не скрывая радости.
— Пожалуйста! Мы ждем, — ответил я с ледяной изысканностью.
Братья, наверно, держали коробки с войсками в руках, дожидаясь моего звонка. Не прошло после нашего разговора и двух минут, а они уже стучали ногами в двери. Руки их были заняты бесценным грузом, а такой человек, который мог дотянуться до звонка ногой, конечно, еще не появился на свет. Я открыл дверь, и братья, пыхтя, ввалились в прихожую.
— Иногда плохо быть добрым, — пожаловался Яша. — Вот мы сжалились над твоей страной, дали на размышление столько времени. А захваченная тобой территория ждет не дождется, когда ее освободят.
— Ничего, мы сейчас ее освободим! — сказал грозно Феликс.
— Попробуйте, — ответил я с усмешкой. — Только я что-то не вижу еще одного вашего союзника.
— Понимаешь, Зоя не рассчитала, — сказал Яша. — Съела бутерброд, а он оказался последним. И теперь она не может выйти из дома, пока не сварят варенье.
— Ничего, мы победим и без нее, — заявил Феликс.
— Посмотрим, — усмехнулся я.
И пол между столом и прихожей, голый и ненавистный, потому что раз в неделю мне приходилось натирать его мастикой, теперь стал в моих глазах краше самой прекрасной сказочной страны. Я был готов яростно сражаться здесь за каждую плитку паркета.
Увидев ребят, бабушка взяла спицы для вязанья и клубок шерсти и покорно уселась в старое глубокое кресло, стоявшее в дальнем углу большой комнаты, А мы принялись выстраивать свои полки, бросая друг на друга воинственные взгляды.