Олимпия вздохнула.
— До чего же я не люблю создавать прецеденты! Это опасно. Если об этом станет известно, — она многозначительно посмотрела на Эдвину, — то половина моих девушек захотят прервать контракт.
— Да, но об этом не должно быть известно, — с ударением подчеркнула Эдвина. — И потом, посмотри, что ты получаешь: модель, уже гарантирующую тебе основного клиента. — Она сделала паузу. — Меня.
Олимпия сменила сельдерей на сигарету и, обдумав слова Эдвины, вздохнула.
— Хорошо, — Она щелкнула зажигалкой и выпустила клуб дыма. — На этот раз, но только на этот, я сделаю исключение. — Наклонившись и прищурив глаза, она добавила: — Только запомни: ни слова об этом, никому.
— Не беспокойся.
— Хорошо. Что-нибудь еще?
— Да. Я также хочу внести дополнение о том, что за Ал остается последнее слово относительно работы, на которую ее посылает агентство.
Олимпия слегка зажмурилась, чтобы не попал дым.
— Иными словами, ты хочешь, чтобы она имела право отказаться? Так?
Эдвина кивнула:
— Именно.
Тяжело вздохнув, Олимпия загасила сигарету.
— Ну вот, опять снова-здорово. Еще один опасный прецедент.
— Может быть. Но Ал несовершеннолетняя, и я не хочу, чтобы ее эксплуатировали. Например, если у нее появится другой клиент, кроме „Эдвины Джи", и, упаси Бог, конечно, какой-нибудь извращенец вздумает обидеть ее? Или если ей что-то не понравится? Не забывай, у нее переходный возраст. Если она будет недовольна работой, то по мне пусть она уж вовсе не работает.
— Ладно. — Олимпия откинулась на спинку стула и сложила пальцы пирамидкой. — Мне это не нравится, но я тебя понимаю.
— Значит, мы договорились, — улыбнулась Эдвина. — Как только ты внесешь все изменения, отправь контракт прямо ко мне в офис. Я прослежу, чтобы он был тут же подписан и немедленно вернулся к тебе.
Улыбаясь в ответ, Олимпия приподнялась со стула и энергично пожала Аллилуйе руку.
— Ну вот, нашего полку прибыло, — произнесла она грубовато-насмешливо. — Тебя ждут великие дела.
— Вы правда так считаете? — вытаращила глаза Аллилуйя.
— Я так считаю? Нет, я так не считаю. Я знаю. Попомни мои слова. И если я не ошибаюсь, а я редко ошибаюсь, то для сегодняшнего поколения ты будешь тем же, чем Бруки Шилдс — для своего. Подожди и увидишь.
— Вы смеетесь! — У Ал отвисла челюсть. Она возбужденно посмотрела на мать. — Ma! Представляешь, мои фотографии — повсюду? Нет, я просто умираю!
— Кстати, коль уж мы пришли к соглашению, — вмешалась Олимпия, — уместно сказать, что Ал будет стоить дорого.
— Надеюсь, что нет, — возразила Эдвина. — Поэтому я и привела ее сюда. Я уже говорила, что не хочу, чтобы ее эксплуатировали.