Первым слова прощания сказал Антонио, за ним один за другим потянулись друзья Рубио, чтобы выразить свою грусть и чувство потери.
Эдвина говорила последней. Пережитые волнения и внутренняя напряженность выжали ее окончательно, щеки хранили следы слез, вызванных словами предыдущих выступающих. Казалось, сказано уже все, что тут еще можно добавить?
— Есть люди, — спокойно начала она, поднявшись на возвышение и обводя взглядом переполненную аудиторию, — которые считают… и осмеливаются говорить… о том, что эта ужасная болезнь, унесшая нашего друга, — Божественное возмездие, наказание. — Сила ее голоса, зазвучавшего во всю мощь, удивила Эдвину, и она снизила его, сведя к мягкому полушепоту. — Но есть и другие, которые, подобно мне, убеждены: Господь призывает к себе самых лучших, самых ярких из детей своих…
— Ты была просто неподражаема, ма, — шепнула ей Аллилуйя, когда Эдвина, закончив, вернулась на свое место. — Просто потрясающа!
— Невероятно! Просто не-ве-ро-ятно, малышка! — Альфредо Тоскани почти кричал, чтобы слышать самого себя сквозь грохот музыки, усиленной мощной аппаратурой.
— Ну-ка, тряхни этой роскошью волос! Сейчас это твое главное оружие! И немножко пошевели своими прекрасными ножками! Да-да, малышка, именно так!
Ширли вскинула голову, чтобы ее длинные, до пояса, золотисто-каштановые волосы взлетели в воздух, когда же она резко шагнула вперед, булавка, которой была заколота взятая напрокат юбка, расстегнулась и ткань, скользнув вниз, с шуршанием скатилась на пол. В ту же секунду девушка, ахнув, подхватила ее и быстро подтянула вверх, на талию, крепко зажав в руке расползающиеся края.
Великолепная команда Альфредо моментально включилась в работу, доказав, что они — часть прекрасно отлаженного механизма. Пантера, чернокожая девушка с бритой головой, скользнула вперед, чтобы собрать с полу рассыпавшиеся булавки, и снова заколола юбку. Один из помощников Альфредо подхватил у него из рук фотоаппарат „хассельблад" и передал новый, заправленный свежей пленкой. Виктор, парикмахер-стилист студии, воспользовавшись коротким перерывом, бросился вперед с расческой и щеткой, визажистов Деспина Карлино мягко коснулась поблескивающего потом лба Ширли пуховкой для пудры, а Слим Маццола, дизайнер-оранжировщик, быстро привел все вокруг в надлежащий вид.
Ширли едва держалась на ногах. Съемки не шли еще и двадцати минут, а она уже готова была рухнуть замертво. Кто бы мог подумать, что работа фотомодели настолько выматывает и требует столько сил! А тут еще этот ослепляюще яркий свет, от которого можно расплавиться! И надо же — у одного фотографа такой огромный штат, и все ради чего? Только чтобы собрать альбом ее фотографий.