Они вышли из ресторана. На черном бархате неба звезды разыгрывали свое великолепное представление.
— Это для тебя, — прошептал он.
— Для нас! — поправила его Стефани. Ее темные глаза блестели. — Далеко отсюда до твоего дома?
— Всего восемь кварталов в ту сторону. — Эдуардо махнул рукой вдоль пляжа. — Можем пройтись.
Сняв пиджак, он накинул его Стефани на плечи. Они перешли улицу, держась за руки, как молодые любовники, каковыми, они, собственно, и являлись. Пройдя немного, Стефани сбросила туфли, Эдуардо тоже снял ботинки и закатал брюки. И они шли босиком по песку вдоль пляжа.
Соленый морской воздух кружил голову, вода была холодной, покалывающей. Если не считать случайных парочек, на пляже никого не было.
— Волшебный вечер, — прошептала Стефани, прижимаясь к Эдуардо.
Накатила большая волна, затем ушла назад, оставляя за собой кружево пены. Эдуардо притянул ее к себе.
— Моника.
Они целовались, забыв о времени, о мире вокруг них. Их руки сплелись, их губы играли друг с другом.
Потом они шли дальше, она положила голову ему на плечо, сплела его пальцы со своими. Так, не произнося ни слова, они дошли до его дома — двухэтажной виллы на крыше небоскреба. Все террасы были в цветах. Из-за стеклянных стен казалось, что крыша дома, на которой расположился бассейн, висит в воздухе. Окна глядели на океан.
— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил Эдуардо, когда они вошли в дом.
Помотав головой, она положила руки ему на плечи и притянула его голову к себе. Теперь говорили их губы и тела.
Он медленно расстегнул молнию на ее платье и отступил назад. Оно упало вниз блестящей шелухой, как дорогая обертка. Стефани глубоко вздохнула. Ее грудь, освобожденная от стягивающего корсажа, выпрямилась, сильная и тугая.
— Эдуардо! — прошептала Стефани. Она чувствовала, как дрожат, подгибаясь, ее ноги. Она стала торопливо расстегивать его рубашку, проводя кончиками пальцев по груди.
Но его сильные руки остановили ее.
— Не надо спешить, — прошептал он. — У нас много времени.
Стефани смотрела на него, словно завороженная. Он понимающе улыбнулся, взял ее лицо в руки и пальцами стал гладить ее нежные щеки.
— Эдуардо! — выдохнула она.
— Тсс…
Почти целомудренно он касался губами ее лба, носа, век.
Это сводило ее с ума. Чистое безумие. Ну почему он…
Его пальцы коснулись волос, и теперь он с силой, почти причиняя боль, оттянул ее голову назад. Она вскрикнула, когда он коснулся губами ее губ.
Теперь они были яростны в утолении своего голода. Все их движения подчинялись ничем не сдерживаемой страсти.
Через несколько секунд и на нем уже не было одежды.