Я опустил глаза — в моей правой ладони с шипением крутился файербол. Я разозлился настолько, что заклинание «с кончика пальцев» вышло на пусковую стадию.
— Спалить бы этот гадючник… в назидание, — процедил я сквозь зубы.
Алишер молчал. То неловко улыбался, то морщился. Я прекрасно понимал, что он хочет сказать. Что эти люди не виноваты. Им велели, и они не могли воспротивиться. Что эта небогатая чайхана — все, что у них есть. Что с нее кормится две-три большие семьи с детишками и стариками. Но он молчал, потому что в данном случае я был вправе устроить маленький пожар. Человек, пытающийся отравить трех Светлых магов, заслуживает воспитательных мер. В назидание и себе, и другим. Мы Светлые, а не святые…
— Шурпа хорошая была, — тихо сказал Алишер.
— Пошли сквозь Сумрак, — сказал я, превращая файербол в струйку жидкого пламени и выливая ее на блюдо с пловом. Рис и мясо превратились в головешки вместе с мышьяком. — Не хочется мне что-то мелькать в дверях. Слишком быстро работают, твари.
Алишер с благодарностью кивнул, встал, для верности растоптал угольки на блюде ногами и опрокинул туда два чайника.
— Зеленый чай тоже был хорош, — согласился я. — Слушай, ведь чай вроде как простецкий. Гадкий чай, если честно. А очень вкусный!
— Тут главное — правильно заварить, — с облегчением подхватил разговор Алишер. — Когда чайнику пятьдесят лет и его ни разу не мыли… — Он запнулся, но, не обнаружив на моем лице ярко выраженного отвращения, продолжал: — В этом-то и вся хитрость! На стенках изнутри образуется такая хитрая корочка из танинов, эфирных масел и флавоноидов…
— А разве в чае содержатся флавоноиды? — удивился я. Снова повесил сумку на плечо. Едва не забыл. Белье — ладно, но в сумке комплект боевых амулетов от самого Гесера и пять толстых пачек баксов!
— Ну, может, я и путаю… — согласился Алишер. — Но дело именно в этой корочке, она позволяет заваривать чай словно в скорлупе из чая…
Уже привычно подхватив Афанди под руки, мы вошли в Сумрак. Хитрый старик не спорил, даже наоборот, поджал ноги и повис между нами, гнусно хихикая и покрикивая: «Но! Но!» Я подумал, что если все-таки вопреки воспоминаниям Гесера Афанди и есть Рустам — не посмотрю на возраст. Обложу таким русским народным, что у него уши в трубочку свернутся.