— Не убивайте меня, я ни в чем не виновен! — выпалил парень. Кожа его теперь была белее грима. — Товарищ! Спутник, водка, перестройка! Горбачев!
— Вот за последнее слово в России точно могут убить, — пробормотал я и полез в карман за сигаретами.
Очень неудачная оказалась фраза. Да и движение не лучше. Глаза у парня закатились, и он рухнул на пол. Бутылка с минералкой упала рядом.
Из чистого упрямства я все-таки обошелся без магии. Выручили похлопывания по щекам и глоток воды. А потом — заботливо предложенная сигарета.
— Тебе хорошо смеяться, — мрачно сказал парень, когда мы с ним расположились в бутафорских пыточных креслах. В сиденье была дыра, в дыре угрожающе таился кол на кривошипно-рычажном механизме. — Тебе смешно…
— Я не смеюсь, — кротко заметил я.
— Смеешься, только про себя. — Парень жадно затянулся. Протянул мне руку: — Жан.
— Антон. А я решил, что ты — шотландец.
Жан с некоторой гордостью тряхнул рыжими кудрями.
— Нет… француз. Я из Нанта.
— Учишься здесь?
— Подрабатываю.
— Слушай, а почему на тебе этот идиотский костюм? — спросил я. — Посетителей ведь нет.
Жан покраснел — быстро, как могут только рыжие и альбиносы.
— Шеф назначил сегодня дежурить, пока аттракцион не открылся. Жду… вдруг снова полиция что-то захочет проверить. Одному тут неуютно. В костюме… спокойней.
— Я чуть в штаны не наложил, — пожаловался я парню. Нет ничего лучше для снятия стресса, чем такой вот низкий стиль. — А ты-то чего испугался?
Жан покосился на меня. Пожал плечами:
— Кто его знает? Парня убили у нас. Вроде как мы в чем-то виноваты… хотя в чем, в чем? А он же русский! Мало ли… все помнят, чем это кончается… Мы тут стали обсуждать, вначале в шутку… Потом как-то серьезнее. Вдруг приедет отец, брат или друг… ну и поубивает всех.
— Вот ты о чем, — сообразил я. — Ну… могу уверить, в России кровная месть не слишком распространена. У шотландцев, между прочим, она тоже существует.
— А я о чем говорю? — непоследовательно согласился Жан. — Варварство какое-то. Дикарство! Двадцать первый век, цивилизованный мир…
— И перерезанное горло, — поддакнул я. — Что все-таки случилось с Виктором?
Парень покосился на меня. Затянулся сигаретой, покачал головой:
— Мне кажется, ты врешь. Ты не друг Виктора. Ты из русского КГБ. Тебя послали расследовать убийство. Так?
Он что, действительно пересмотрел боевиков? Мне стало смешно.
— Ты же понимаешь, Жан, — вполголоса сказал я, — что ответить на твой вопрос я не вправе.
Француз очень серьезно закивал. Потом тщательно загасил сигарету о пол.
— Пошли, русский. Я тебе покажу то место. Только больше не кури, здесь все из тряпок и картона, полыхнет как порох — ух!