— Еще раз вспомните, пожалуйста, Аня, что ваша подруга говорила про Серебрякова?
— Да что-то вроде: «Пусть нагуляется напоследок, кобель, недолго ему осталось», и еще эту странную фразу: «Мне отмщение, и аз воздам».
— Так, еще одна несостоявшаяся Анна Каренина, — вздохнул Леонидов.
— Но Лилька никогда «Анну Каренину» не читала, она не любила литературу, тем более классику. Это ей явно кто-то сказал, потому что Лилька буквально зациклилась на этой фразе. Знаете, как это у нее бывало?
Лилия Мильто действительно зациклилась. Даже в самую темную душу забредает иногда любовь. Лилия всегда относилась к мужчинам как к средству для исполнения самых заветных своих желаний. Желания у Лили, конечно, были самые примитивные, из тех, что составляют предмет зависти отброшенных за черту бедности и не евших досыта людей. Им почему-то кажется, что долгожданное счастье состоит в дорогущей норковой шубе, которую ни за что не сможет купить сосед, в экзотической еде вроде ананасов, привычной скорее для папуасов, чем для жителей сурового северного климата, в ежегодных вояжах на престижный курорт, где умирают со скуки толпы пресыщенных бездельников.
Серебряков казался весьма подходящим средством: владелец большой фирмы, хорошей машины, приличных денег и нелюбимой жены. В мыслях Лиля уже представляла, как Сашенька объявляет о своей безграничной любви, о разводе и, наконец (о, счастливый финал!), они едут венчаться на белом лимузине, и новоиспеченная мадам Серебрякова вступает во владение империей. Лиля страстно хотела перво-наперво купить себе блестящую красную машину. Непременно красную, чтобы все видели, что это едет она, Лилия Мильто, добившаяся в жизни ошеломляющего успеха. Потом, конечно, самые дорогие меха и непременно бриллианты. Бриллианты, бриллианты, бриллианты! Счастливые грезы бедных женщин. Да, Лиля мечтала блистать на светских тусовках и приемах, покупать дорогие экзотические наряды и однажды, разомлев в постели от выпитого шампанского и обильных ласк, выдала все это ничего не подозревавшему Серебрякову.
Тот выслушал молча. Подбадриваемая ничего не значащими «ну-ну», Лиля дошла до того, что осмелилась развить свою мысль дальше и выложить грандиозные планы по увольнению неугодных ей сотрудников. Бесстрастное лицо Серебрякова не дрогнуло даже в самый важный момент ее фантастических грез, когда Лиля вообразила, как прекрасно она будет смотреться в торговом зале в должности управляющего. Но после этой лебединой песни шеф недвусмысленно дал понять, что между ними все кончено. Так же молча встал, оделся и ушел, бросив на прощание: «Девушка, я знал, что вы дура, но что такая…»