— Ты че, мужик, у нас все нормально…
— Сотовый давал девушке, брюнетке? Колье на шее с кулоном в форме сердца, помада красная. Ну, давал? — тряханул Алексей бритого.
— Ты че, мужик? Ее другой мужик увел. Все нормально, мужик.
— Какой мужик ее увел?
— А… его знает.
Бритый отклеился от стойки и, шатаясь, с ревом ринулся туда, где бесновалась пляшущая толпа. Алексей понял, что здесь искать бесполезно. Народ на слова не реагировал, все просто отрывались по полной программе. Сжав зубы, Леонидов вышел на улицу. Минут десять он просто бродил вокруг, сам не зная зачем, машинально заглядывал под скамейки и в ближайшие кусты. Сердце билось где-то в горле, от страха болел живот. Он боялся за Лану, понимая, что вряд ли увидит ее живой, ругал себя, ругал ее.
«Надо было тащить ее к себе домой, черт с ней, с мамой, пережила бы. Надо было…» — думал он, продолжая ходить кругами, осматривая подозрительные места.
Его остановил наряд милиции. Из подъехавшей машины вышли двое:
— Ваши документы.
Долго и тщательно они изучали удостоверение, потом козырнули:
— Вид у вас больно подозрительный. Что-то потеряли, капитан?
— Девушку.
— Бывает. — Очевидно, они еще сомневались в его трезвости.
— Да вы не поняли. Свидетельницу я потерял. Ее увезли отсюда на машине минут сорок назад.
— Какая машина?
— Если бы я знал наверняка.
— Помочь вам?
— Домой подкиньте, мужики. Метро уже закрыто, а такси нашему брату не очень-то по карману, тем более ночью.
— Садитесь.
Он полез в машину. Искать сейчас Лану было бесполезно. Во-первых, мало надежды, что она еще жива, во-вторых, убийца наверняка повезет тело за город, чтобы бросить где-нибудь в лесу. С утра надо было объявлять розыск. Но даже в случае, если Лану будут искать все силы МВД, может не повезти так, как с телом Лили. А значит, убийцу он должен найти раньше, чем найдут труп. Времени уже совсем не оставалось.
Часов до трех ночи Леонидов не мог заснуть. Он заново переживал события последних дней, пытаясь представить, как можно было бы все изменить, чтобы не испытывать той боли, которая разрывала его сейчас.
Наконец, измучившись от бесплодных переживаний, Алексей провалился в сон. На маленькие красные кусочки дробилось яркое платье Ланы, мелькали прекрасные мертвые ноги Лилии Мильто, врывался чем-то темным и зловещим перекошенный рот Лены. И поверх всего сияли необыкновенные Сашины глаза.
На фоне этого бреда непрерывным гулом звучали обрывки чьих-то фраз:
«…Ходит и ходит к ней, вроде по делу…»
«…Она всегда хотела то, что кому-то уже принадлежало…»
«…Она говорила, что Лена все устроит…»