— Мы знакомы?
— Пока нет. Леонидов Алексей Алексеевич. Веду следствие по делу об убийстве ваших родителей. Простите, ради бога, — пробормотал он, видя, что в чудесных синих глазах появились слезы. — Не; надо плакать, Александра Викторовна. Преступника я найду, его будут судить, хотя вам от этого, наверное, не легче.
Леонидов наконец посторонился, пропуская девушку в лифт.
Саша оглянулась:
— Вы к сестре?
— Нет, к ее соседке. А почему вы так подумали?
— Может быть, Лена что-то слышала. Неужели она ничем не может помочь?
— Я обязательно с ней побеседую. Мне очень жаль; что у вас такое горе.
— Лена должна была почувствовать. Она не могла сидеть спокойно в комнате, когда мама и папа… там, в этом лифте… Я бы обязательно вышла.
— И это вряд ли бы помогло; Убийце все равно, сколько свидетелей убрать: двух или трех, поверьте: И не вините сестру.
— Да-да, я понимаю. До свидания.
— Александра Викторовна, вы не будете возражать, если мне с вами придется побеседовать?
— Все, что знаю, я готова рассказать, если это поможет. — Она нажала на кнопку, и двери лифта закрылись.
— До свидания! — запоздало крикнул ей вслед Алексей.
Несколько минут он стоял перед железной дверью, надежно отделяющей квартирную секцию от площадки, на которой были расположены лифты.
«Какие у нее глаза! С ума можно сойти, какие глаза. И никакой косметики. Постаралась матушка-природа. И кто-то женится на таких девушках, делит с ними постель, завтраки и ужины и воспитывает совместных детей… А действительно, почему Елена Завьялова не подняла панику, когда в положенное время ее родители не вернулись из театра к началу любимого сериала?» — подумал Леонидов, нажимая кнопку звонка.
Сегодня Лана открывать дверь не спешила. А когда открыла, Алексей увидел, что шикарного пеньюара на ней нет. Она была одета в старенькие джинсы и свитер, лицо без косметики, слегка помятое, а его цвет нуждался в коррекции тональным кремом.
— Здравствуйте, Светлана Анатольевна.
— Пришел?! Ты пришел? — Она схватилась за волосы, не уложенные в прическу, и явно пожалела, что на лице нет макияжа.
— Як вам сегодня как лицо официальное. Все наши амуры оставим в прошлом, тем более что я обиделся и глубоко разочарован. Поэтому буду признателен, если ко мне будете обращаться на «вы» и «Алексей Алексеевич». Пройти разрешите?
— Ну-ну, Алексеевич. Что, начальство отчитало? А жаль, могли бы продолжить. Ты на всякий случай еще подумай.
— На «вы», если не затруднит, — напомнил он в прихожей. — Иначе я пришлю вам повестку, а потом, если не явитесь, потребую доставки в принудительном порядке. Не хотите разговаривать здесь — не надо. Что выбираем?