Замориец в ответ лишь рассмеялся.
– Слушай, бычий загривок, у меня есть идея, - сказал довольный Ловкач, который, как только закончилась схватка, выбрался из-под лавки и теперь стоял рядом с Конаном.
Больше в зале никого не было. Испуганные посетители из страха безвинно пострадать покинули таверну, как только представился удобный случай.
– Ну? - буркнул Конан.
– Мы и так знаем, что заговорил его Граттар, - продолжил Ловкач и с удовлетворением отметил, что у заморийца испуганно округлились глаза, - и что обычным способом убить заговоренного нельзя. Но если он нам не расскажет всю правду, мы его опоим сонным зельем, отнесем в мешке к старому колодцу и сбросим вниз. А сам колодец завалим камнями. Клянусь Белом, Граттар не станет его искать. Зачем понапрасну тратить силы и время, когда можно нанять и заговорить любого другого? Верно? - закончил Ши Шелам и добавил, увидев, что приговоренный к пожизненному заключению в колодце стал истерически извиваться в могучих руках Конана: - Э-э, да я погляжу, тебя проняло. Могу еще добавить, что к тому колодцу никто никогда не ходит, потому что этой местности люди боятся из-за каких-то страшных развалин.
– Знатно придумал, Ловкач, - ухмыльнулся Конан. - Ты понял, отродье гиены, что тебя ожидает?
– Хорошо, я расскажу, как меня заговорили, но только пообещай, синеглазый, что отпустишь меня, - взмолился побледневший от ужаса замориец.
Конан вопросительно посмотрел на Ши Шелама.
– Пусть говорит, - рассудил тот, - какой нам прок тащиться в пустыню, чтобы заживо похоронить этого ублюдка, когда у нас и в городе дел хватает? Но только не отпускай его, пока он не закончит болтать.
– Ладно, - сразу согласился Конан, правильно истолковав фразу приятеля про дела: у них с недавнего времени есть лишь одно дело - заполучить неразменный золотой Граттара, и пора этим вплотную заняться. - Начинай, - велел он обмякшему заморийцу и встряхнул его несколько раз, чтобы придать живости.
– В нашей банде было четыре человека. Я, туранец, бритунец и коринфиец. Мы промышляли воровством в Заминди и грабили путников на торговой дороге между Заминди и Шадизаром.
– Почему таишь свое имя? Или твой язык лжив, как все слуги Нергала?
– Клянусь Затхом, не вру. А меня зовут Пирус.
– Ты поклоняешься этому восьминогому чудовищу? - возмутился Конан.
– Я родился и вырос в деревне возле Йезуда, - объяснил Пирус.
– В Заморе поклоняются многим божествам, бычий загривок, - счел нужным вступиться за земляка Ши Шелам, - а также уважают чужих богов, как, например, шемитского Бела. Вспомни, хоть кто-нибудь выражал недовольство твоим Кромом?