И в машине, сжимаясь в комок, Зина не смогла согреться. Когда машина остановилась, она почувствовала, что ее дела плохи: ломило все тело, разрывало голову. С трудом поднявшись с сиденья, она спустилась на землю. На улице было светло.
По разреженному лесу сновали люди. Каждый куда-то торопился, что-то нес, кого-то спрашивал, а дальше, из густого сосняка, виднелась большая камуфлированная палатка. За ней трещал движок. «Операционная», — определила Зина, направляясь к опушке леса. Ей казалось, что там больше солнца, теплее воздух и она сможет согреться. Но и там солнце светило скупо, по-осеннему, а из поросшей камышами лощины тянуло сыростью. Вздрогнув, Зина пошла назад, к «санитарке», чувствуя себя здесь совсем чужой.
Стоя под деревом, Зина пришла к заключению, что ей все же надо быть в своем батальоне. Там когда-то был «он». Покачиваясь, Зина направилась к палаткам, чтобы проститься с Александрой Васильевной и тронуться в путь, но, когда подошла к палатке Игнатовой, та посмотрела на нее внимательно.
— Что так разрумянилась?
Зина ответила уклончиво:
— Да так…
— То-то и видно, что так. — Александра Васильевна взяла Зину под руку.
— Пошли.
Зина шла неохотно, но когда смерили температуру и она оказалась под тридцать девять, смолкла.
— Вот тебе и «так»! — забеспокоилась Александра Васильевна. — Посиди. Я сейчас, — поторопилась она к выходу и через несколько минут возвратилась с высоким худощавым врачом.
— Ага, вот она, красавица. — Согревая посиневшие пальцы, врач подошел к Зине, а потом, после внимательного осмотра, взглянул на Александру Васильевну.
— Ну что, Ефим Иванович?
— Пока будем считать, что воспаления легких нет. Простуда.
После ухода врача Александра Васильевна укутала Зину в свой спальный мешок и, дав выпить ложку микстуры, поспешила в операционную, где должны были подготовить для операции очередного раненого…
Прячась с головой в мягкую цигейку, Зина чувствовала, как тепло разливается внутри ее. Тяжело вздохнула: «Вот так и догонишь своих!»
На фронте уже несколько суток не прекращались кровопролитные бои. Противнику удалось подтянуть к участку нашего прорыва крупные резервы с других направлений, и его удары следовали один за другим.
В госпиталь, развернутый в прифронтовом лесу, раненые поступали непрерывно и днем и ночью. Их поток уменьшился лишь в последние два дня, когда наши войска отразили удары противника и возобновили наступление.
Зина все это время находилась под строгим наблюдением Ефима Ивановича, соблюдала постельный режим, и лишь на шестые сутки врач разрешил ей подняться. Когда же была получена команда госпиталю свернуться и тронуться вперед за войсками, Александра Васильевна как бы невзначай спросила у нее: