Лежа в тарантасе, Дремов напряженно вслушивался: ему казалось, что полк движется крайне медленно. Хотелось самому сорваться с места, выскочить вперед, повести за собой людей. Побыстрее повернуть на юг и уйти от близкого соприкосновения с противником… Но он сдерживал себя, понимая, что люди делают свое дело и делают его хорошо.
Опрокинувшись навзничь, Дремов стал вспоминать свои молодые годы, службу в Житомире, своих командиров-наставников и расставание с ними при переводе в Белоруссию. Там он встретился с Анной. Казалось, что радости не будет конца, что вместе они обретут свое счастье. И вдруг все оборвалось… Где она сейчас? Никаких вестей. Да это и понятно. Теперь ищут и еще будут долго искать друг друга миллионы людей.
От грустных мыслей не так-то просто избавиться. Дремов закрыл глаза. Тяжело вздохнул. Тихо шуршали по песку колеса тарантаса. Со стороны противника изредка потрескивали пулеметные очереди, но теперь они раздавались уже где-то далеко в стороне. Успокоившись, Дремов прикорнул.
Через час с небольшим по спицам колес дробно застучали ветки придорожного кустарника, а еще через несколько минут над головой замелькали черные шапки сосен. То здесь, то там вспархивали потревоженные появлением людей птицы. Дремов приподнялся. Далекое небо серебрилось угасавшими звездами. «Светает», — подумал он. В ушах зазвучал строгий булатовский голос: «Укрыть! Замаскировать!»
Послышалась команда. Офицеры штаба встречали подразделения и направляли их в назначенные районы. Кто-то указал место и ординарцу.
— Давай правь влево, вон туда, под сосны. — Солдат чмокнул, дернул вожжами. Тарантас, несколько раз подпрыгнув, остановился под черным шатром упругих ветвей. «Значит, дошли».
Осторожно перевернувшись на бок, Дремов сошел на землю. И справа и слева, насколько можно было различить в предутренней синеве, он видел тянувшиеся в лес подразделения полка. Со всех сторон доносились приглушенные команды. Все торопились.
Тихонько выйдя на опушку леса, Дремов прислонился к дереву и стоял под ним до тех пор, пока не подошли последние подразделения.
Лес ожил, загудел, как встревоженный улей. Потянуло табачным дымком. Закипела обычная солдатская жизнь.
Возвратясь к тарантасу, Дремов застал склонившегося над картой начальника штаба. Освещая фонарем пройденный маршрут и район сосредоточения, Великий что-то отмерял циркулем.
— Что, брат, все меряешь? — Иван Николаевич положил руку на плечо подполковника.
— Смотрю, как оно может выглядеть дальше.
— Надо полагать, будет поворот от Тихомира в сторону Гринева. Вот так. — Наклонившись к карте, Дремов провел карандашом на юго-запад.