Я слышал, как в сторонке, где стояли бледные Коломиец и Егоров, Егоров выдавил вымученную улыбку:
Говорят, тараканы выживут.
Коломиец с таким же трудом, глаза отчаянные, прошептал:
Разве что выживут русские тараканы. Сибирские! В Империи даже тараканы спидоносцы и ослабленные гомосеки...
Забайкалов сказал саркастически:
В самом деле? Вы сняли с моей души камень. Тогда запускаем все ракеты.
Не все, напомнил Коган. Половины хватит.
А вторую куда?
На Украину, ессно.
Но шутки не получилось, гробовое молчание снова накрыло всех, как газовой волной.
Сказбуш проговорил медленно:
Похоже, они не поняли намёка с Байкалом. Почему-то решили, что это была единственная бомба. И что она то ли утоплена, то ли разобрана на части... ничего подобного! Более того, если позволите, Платон Тарасович...
Кречет кивнул:
Говори.
Помните, когда Империя начала развертывать программу «звёздных войн», мы загадочно промямлили нечто о несимметричном ответе. Тогда это поняли как признание поражения. Мол, у русских нет силы на аналогичную программу. Всё верно, мы не могли выбрасывать столько денег на вообще-то липовую программу, но мы сделали кое-что намного более эффектное. На территорию США были завезены так называемые ядерные чемоданчики. Или, проще говоря, ядерные бомбы. Тактические ядерные бомбы. Часть расположена в крупных городах, остальные... я не хочу указывать даже сейчас, но такие бомбы предназначались в первую очередь для разрушения крупных дамб, высотных автострад... Словом, я полагаю, что пришло время воспользоваться этим планом.
Коган посерел лицом, а голос упал до шёпота:
Вы что предлагаете? Ядерную войну?
Сказбуш отмахнулся:
Если бы мы этого захотели, то... если взорвать эти бомбы все разом, от Империи ничего не останется. Разве что сплошной Чернобыль по всей Северной Америке. Нет, я предлагаю просто воспользоваться! А как именно воспользоваться, решит наш президент, он же главнокомандующий.
Взгляды обратились в сторону Кречета. Тот с таким же серым, как у министра финансов, лицом жестом велел всем вернуться за стол.
Давайте подумаем, сказал он твердо. Возможно, это наш единственный шанс. Давайте подумаем, как извлечь как можно больше пользы. По возможности не доводя дело до ядерной войны.
Лицо его было каменное, но в глазах горел дьявольский огонь. Жилы на висках вздулись и пульсировали. Несмотря на накалённую атмосферу, все мы чувствовали холод космического пространства.
Он сказал «по возможности». Но Империя нас прижала к стене. Мы у того предела, когда либо сдаются, либо бьют, не думая о последствиях.