Несмотря на непрезентабельный вид, судно «Гойя» отличалось значительной устойчивостью. Приподнятая платформа позволяла производить более качественную съемку, облегчала лабораторную работу, а также, что очень существенно, уменьшала качку, тем самым снижая количество приступов морской болезни. Поэтому, хотя Эн-би-си и нажимала на Толланда, стремясь переселить его на что-нибудь более симпатичное, ученый решительно отказывался. Разумеется, существовали прекрасные современные суда, даже более устойчивые. Но «Гойя» вот уже десять лет служил ученому домом. Именно здесь он сумел вернуться к жизни после смерти Шейлы. Иногда по ночам Майкл все еще слышал на ветру, на палубе, ее голос. Если когда-нибудь этот голос исчезнет, он подумает о другом корабле.
Но сейчас — ни за что.
* * *
Когда вертолет приземлился на корме «Гойи», Рейчел лишь немного успокоилась. Хорошей новостью было то, что она уже не летит над океаном. А плохой — то, что теперь она стоит в нем. Оглядываясь, Рейчел отчаянно старалась побороть дрожь в коленях. Палуба казалась на удивление маленькой, особенно после того, как на корме устроился целый вертолет. Повернувшись к носу, Рейчел начала с удивлением разглядывать нагромождение разнокалиберных построек, которые и составляли основную часть судна.
Толланд стоял рядом.
— Я знаю, — заговорил он громко, пытаясь перекричать бурлящий поток, — на экране телевизора все выглядит куда солиднее.
Рейчел кивнула:
— И главное, куда более устойчиво.
— Но это одно из самых надежных морских судов. Точно. Толланд обнял ее за плечи и повел по палубе.
Тепло его руки оказалось лучшим лекарством: никакие слова не смогли бы так успокоить. Оглянувшись, она увидела стремительный поток, вырывающийся из-под кормы с такой мощью, словно судно шло на полной скорости. Рейчел вспомнила, что они находятся в центре мегаплюма.
На самом почетном месте красовался хорошо знакомый по телепрограммам «Тритон» — батискаф, прикрепленный тросом к огромной лебедке. «Тритон», названный в честь бога моря, выглядел совсем не так, как его предшественник «Элвин», имевший стальной корпус. Выпуклая передняя часть из полиакрилатового стекла в форме полусферы делала его больше похожим на гигантскую химическую колбу, чем на подводный аппарат. Рейчел не могла представить ничего более страшного, чем погружение на сотни футов в океанскую пучину, когда твое лицо отделено от океана лишь толстым стеклом. Но если верить Толланду, то самым неприятным в плавании на «Тритоне» был момент погружения, когда аппарат медленно спускается на лебедке через люк в палубе, раскачиваясь, словно маятник, в тридцати футах от поверхности воды.