— Мне почему-то кажется, что на сегодня с меня достаточно, — холодно, отстраненно ответила она. — Лучше нам поговорить завтра.
Однако Секстон не чувствовал склонности к играм. Информация ему нужна была немедленно, и он вовсе не собирался ее выпрашивать. Сенатор устало вздохнул. «Расширить границы доверия». Речь всегда идет о доверии.
— Я погорячился, — произнес он. — Простите, виноват. Не знаю, о чем только я думал.
Гэбриэл все еще стояла на пороге.
Секстон подошел к столу и поставил стакан, который налил для Гэбриэл. Шагнул к кожаному креслу — тому месту, где он чувствовал себя наиболее уверенно.
— Присядьте. Выпейте колы. А я пойду засуну голову под кран. — С этими словами он направился в туалет.
Гэбриэл стояла неподвижно.
— Мне показалось, что я видел в факсе бумагу, — заметил сенатор уже через плечо, закрывая за собой дверь.
Необходимо показать, что он все-таки доверяет ей.
— Посмотрите, пожалуйста, что там пришло!
Секстон захлопнул дверь и открыл холодную воду. Сполоснул лицо, но не почувствовал себя лучше. Такого с ним еще никогда не случалось. Чувствовать абсолютную уверенность и в то же время так ошибиться! Секстон принадлежал к тем людям, которые доверяют собственным инстинктам. И интуиция определенно подсказывала ему, что Гэбриэл Эш была в его кабинете.
Но как? Это же просто невозможно!
Секстон приказал себе забыть об этом и сосредоточиться на первоочередных делах. НАСА. Гэбриэл нужна ему сейчас. Не время отталкивать ее. Нужно выяснить, что именно она смогла узнать.
«Забудь о своих дурацких инстинктах и об интуиции. Ты заблуждаешься».
Вытирая лицо, сенатор откинул назад голову и глубоко вздохнул. «Расслабься!» — приказал он себе. Он прикрыл глаза и снова глубоко вздохнул. Стало немного лучше.
Выходя из туалета, Секстон с облегчением увидел, что Гэбриэл сдалась и вошла в кабинет. Хорошо, подумал он, теперь можно приступить к делу. Гэбриэл стояла возле факса и перебирала распечатанные страницы. Однако, увидев выражение ее лица, сенатор растерялся. Это была маска непонимания и откровенного страха.
— Что случилось? — спросил Секстон, подходя.
Гэбриэл закачалась, словно ей стало плохо.
— Что?
— Метеорит... — Дрожащей рукой она протянула ему стопку бумаг. — И ваша дочь. Ей грозит опасность.
Секстон приблизился и взял из рук ассистентки листки. Первой была записка от руки. Почерк он узнал сразу. Сообщение оказалось лаконичным и потрясающим своей простотой: «Метеорит фальшивый. Здесь доказательства. НАСА/Белый дом пытаются меня убить. Помоги! Р. С».
Сенатор редко не понимал сути полученной информации. Однако сейчас, еще раз перечитав слова дочери, он не мог сообразить, что все это значит.