Андрей Лукич Колякин. Сон в руку
Генерал был совсем как в реальной жизни — краснолицый, плешивый, с гневно выкаченными глазами.
— Шиш тебе, Колякин, а не ферма! Хрен тебе, а не племенные быки! Кукиш тебе с маслом, а не повышенная жирность! — грозно кричал он и с силой бил о стол мосластым кулаком. — Ты у меня, Колякин, в народное хозяйство пойдёшь. Будешь жить там на одну, блин, зарплату. Которую, так твою растак, по полгода не платят… — И вдруг добавил, точно благородный индейский вождь из детского фильма: — Хау. Я всё сказал!
«Ох ты, Господи, Боже ты мой, ох ты Приснодева и святые угодники, ох, такую твою мать…» — Майор Колякин вздрогнул, заворочался, разлепил глаза и вынырнул из кошмара.
Рядом тихонько посапывала жена, её сдобное тело дышало родным теплом, за приоткрытой дверью безмятежно спали две дошкольницы-дочки.
«Ох и жуткотища же, — перекрестился майор. — За что караешь, Господи? За какие грехи? И ведь каждую ночь… — С минуту он лежал неподвижно, прислушиваясь к пульсации сердца, затем сделал над собой усилие, приподнялся на локте, взглянул на часы. — Ох, нет мне покою, работаю, как сволочь,[146] на износ. И всё, всё коту под хвост. Эх, жизнь…»
Зелёные, как тоска, цифры на часах показывали около семи. А это значит, нужно собираться, одеваться, тихо-тихо завтракать и двигать служить отечеству. С приятной перспективой быть выгнанным на гной, в народное хозяйство. На одну зарплату.
Жена с вечера испекла его любимые булочки, но бедный Колякин не почувствовал вкуса. Кое-как выхлебал полкружки чаю и выбрался из квартиры. На улице вовсю светило солнце, ворковали голуби. Природа, поглощённая своими делами, не замечала его горя и не сочувствовала ему.
«Господи, что за грязь! Господи, что за вонь! — Отворачиваясь, майор миновал помойку. Всё, всё сегодня было против него, всё только ранило и расстраивало. — Вот дерьмо! Ну и жизнь!»
Его «четвёрка» стояла за невывезенным пухто, возле трансформаторной будки, и это было ещё одной раной в сердце майора. Что толку с новенького «Мерседеса», если ездить на нём всё равно было нельзя? Ну, то есть можно, конечно, но не здесь, а где-нибудь по лесным дорогам, подальше от «добрых» глаз начальников и сослуживцев… А ещё лучше по поверхности Луны, по её обратной стороне. Или вообще по марсианским пескам…