Бестужев уже знал, что все кончено. Кавальканти оказался прав – шлюпок решительно недоставало. Их попросту больше не осталось – хотя множество пассажиров первого класса стояли на палубе, а те, из третьего, так и остались внизу, в своих помещениях. Бестужев услышал об этом краем уха…
Палубу под ногами явственно перекосило – нос погружался все глубже, корма задиралась вверх. Только что объявившиеся на шлюпочной палубе механики доложили капитану, что котельную вот-вот затопит. После чего группа пассажиров направилась в курительный салон, громко заявляя, что намерена провести оставшееся время с некоторой пользой – за карточным столом. Кто-то позвал и Бестужева, но он отказался.
Луизу он давным-давно посадил в одну из шлюпок – точнее говоря, форменным образом запихнул. За нее, по крайней мере, беспокоиться не приходилось. Он даже вернулся и выпустил Лоренса, кратко обрисовав тому положение дел.
Самому ему теперь некуда было спешить, а сделать все равно ничего нельзя. Он ощущал под рубашкой жесткий гуттаперчевый пояс с чертежами и брильянтами – но кому это теперь было нужно? Ротмистр Бестужев с присущей ему хваткой выполнил задание, ну, по крайней мере, наполовину – однако вмешались силы, которым никакие человеческие усилия противостоять не могли…
Забавно, страха не было. Он слишком часто сталкивался со смертью, чтобы пугаться. Одна тоскливая безнадежность и мысли о том, что это неправильно, что так не должно быть, что он ничем не заслужил такого оборота дел – но, должно быть, Господу все-таки виднее… На полях Маньчжурии уцелел, в смертельно опасных танцах с террористами выжил, и вот теперь оказался в ситуации, когда от собственных усилий ничегошеньки не зависит. Злая ирония судьбы, весьма…
Как он ни размышлял, оставался только один выход – прыгать в ледяную воду и попытаться доплыть до одной из невидимых во мраке шлюпок. Но вот на это как раз у Бестужева и не хватало решимости, плавал он скверно, на спасательный жилет надежды как-то не было, слишком несерьезной представлялась эта штука, а шлюпки, как явствовало из слов капитана, удаляются все дальше от тонущего гиганта, движимые собственным интересом – говорят, когда судно тонет, возникает огромная воронка, в которую может затянуть и шлюпки, и пловцов…
Он опустился на скамью, достал браунинг, покачал на ладони. Если ему и было страшно, то только от мысли, как это будет происходить – черная ледяная вода захлестывает, смыкается над головой, заливает рот… Может…
И тут же решительно убрал пистолет в карман. Господь против самоубийства, и человек верующий, пусть и нерадивый, обязан это помнить…