Мое сердце исполнило сложнейший акробатический кульбит и жалобно затрепыхалось в горле.
– Со спортивным инструктором? – беспомощно повторила я. – И как же его зовут? Ты, наверное, еще не знаешь, да?
– Почему же, – добродушно усмехнулась Лека, – подожди, посмотрю… Так, где это у меня?… А, вот, нашла. Эдуард Маркин!
– Какой кошмар! – вырвалось у меня.
– Что? – удивилась Лека.
– Я имею в виду, что рада за тебя, – с трудом я взяла себя в руки. Сказать ей или не сказать? Сказать или не сказать? – А почему ты берешь у него интервью? Он ведь, наверное, просто мелкая сошка.
– Да нет, он там считается очень престижным инструктором, – весело возразила дура Спиридонова, – репортаж будет называться «История успеха». Ведь он добился всего этого за такое короткое время!
Понимаю, что это нехорошо, но я бы предпочла, чтобы спиридоновский телесюжет носил название с диаметрально противоположным смыслом. «История провала», например. Под грустную скрипичную музыку заросший белобрысой щетиной Эдик со слезящимися красными глазами рассказывал бы миллионам зрителей о том, как, потеряв работу, он запил горькую. Да рейтинги нашей передачи взлетели бы до небес!
Стоп, стоп! О чем я думаю? Нельзя желать такого человеку, даже если он уехал от тебя на другой конец земли и ни разу не позвонил.
– И когда же ты улетаешь?
– Завтра иду в посольство. А там уж как получится… Кашеварова, ты не расстроилась? У тебя еще все впереди! – приободрила меня Лека.
– Со мной все в порядке, просто голова раскалывается.
– Тогда ложись пораньше! У тебя же завтра ответственный день!
– Это точно, – я покосилась на аккуратно развешанную на диванной спинке одежду. Между прочим, я так еще и не решила, что выбрать. – Ладно, Лека, спокойной ночи.
– Спокойной ночи! Желаю тебе удачи на завтрашнем интервью.
«Да уж, удача мне не помешает, – подумала я, – теперь, когда я знаю, что Эдик добился успеха, я просто не имею права упустить этого коллекционера антиквариата! Просто не имею права!»
* * *
Классическая съемочная группа состоит из нервного, измученного гастритом журналиста, бодро похохатывающего невозмутимого оператора, индифферентного ко всему (кроме пива, конечно) видеоинженера и пьяного в хлам осветителя (чтобы не упасть, представители этой благородной телевизионной профессии вынуждены обеими руками держаться за осветительный прибор). Так сказала мне Лека, и, судя по всему, она была права. Роль корреспондента-невротика должна была исполнить я, вся остальная гоп-компания была уже в сборе.
Откашлявшись, я степенно представилась. Я помнила о том, что авторитет в новом коллективе зарабатывается в первые же минуты. Жаль, что от природы у меня высокий голос – некоторые недоброжелатели даже называют его писклявым, хотя, ручаюсь вам, что на самом деле это не так.