Остальные придворные, поняв, какое их ожидает веселье, решили не упускать момент и дружной толпой ринулись к покоям Диуреи.
Добежав до ее дверей, Воллэн не стал тратить время на уговоры открыть ему. Вместо этого он вышиб дверь и, схватив перепуганную девушку, закружил по комнате. Диурея визжала, как недорезанная свинья на скотобойне, а мы, привалившись к стене, с замирание сердца ждали, что же будет дальше. Остальные тоже последовали нашему примеру и молча следили за развитием событий.
Кинув Диурею на кровать, Вол вытащил из вазы подвявший букет и, упав на колени, начал клясться ей в вечной любви. Девушка зарылась в одеяло и что-то тихо зашептала. "Наверное, молится", — внес предположение мой внутренний голос. Сказав все, что он о ней думает, вампир перешел к действиям.
— Вот так всегда. Наговорят красивых слов и думают, что девушка уже у их ног, — философски заметила я. Окружающие согласно хмыкнули.
И тут (как только ей удалось с ее то весом!) Диурея ловко вывернулась из объятий вампира и с воплем "Спасите, насилуют!", выбежала из комнаты под довольный хохот толпы. Воллэн рванул за ней, но, к сожалению, в этот самый момент наше веселье было прервано появлением Зоррена со стражей. Не дожидаясь объяснений притихших придворных, советник приказал солдатам схватить посланника. Не тут то было!
Вы можете себе представить гнев эмпата, которому не дают догнать свою возлюбленную?! Не знаю, чем бы все это закончилось, но в драку поспешил вмешаться Анастеос. Выкрикнув какое-то заклинание, он ударил Вола деревянным посохом. Парень сразу обмяк, и стража наконец-то смогла его унести. Скользнув по толпе быстрым взглядом, глаза мага остановились на нашей троице.
— Идите за мной! — Его голос не предвещал ничего хорошего.
Горестно вздохнув, мы последовали за Анастеосом. Остальные придворные провожали нас сочувствующими взглядами.
Засада — это что-то вроде сюрприза.
А. Милн
Всю ночь мне снился Воллэн, держащий на руках плачущего младенца. Рядом стояла Диурея и что-то яростно перемешивала в грязной миске, время от времени покрикивая на эмпата. Последний смотрел на меня с укором, ясно давая понять, кто разрушил его жизнь. Затем сон начал темнеть, постепенно превращаясь в далекий неясный шум. Я с трудом приоткрыла глаза и непонимающе уставилась на улыбающуюся Уну.
— Ее Величество просила вас зайти к ней перед отъездом.
Я застонала и опустилась на подушки. Мало того, что Анастеос отругал нас вчера, словно нашкодивших котят, так еще и от королевы придется получить по мозгам.
Кое-как поднявшись, я побрела в ванную.