– Хм. Интересная история. Ну, и как вам польская столица, где нельзя нынче сделать и шагу, не встретив француза?
– По-моему, очень красивый город.
– Да, город, без сомнения, прекрасен. Но ведь не это является самым важным для двух бесстрашных путешественниц. – Де Грамон очень пристально посмотрел на девушку. – Когда это вы успели так близко сойтись с полковником Лавалем? Судя по тем взглядам, которыми вы обменивались, ваши отношения уже переросли через стадию дружеских.
Элиза почувствовала, что краснеет, а вслед за тем ее захлестнула волна праведного возмущения. Какое право имеет этот человек задавать ей подобные вопросы? То, что они оба принадлежали к эмигрантскому кругу, не давало ему права вмешиваться в ее личную жизнь. К тому же в его голосе ей почудилась легкая насмешка. Смерив маркиза долгим взглядом, полным холодного достоинства, девушка с расстановкой проговорила:
– Месье де Грамон, ваши слова настолько дерзки, что наш разговор просто не может иметь продолжения. Прошу вас, оставьте меня. Я желаю побыть одна.
Он снова усмехнулся, чуть склонив голову набок. Но уходить явно не собирался.
– Зря вы так, миледи. А я только хотел сообщить вам нечто очень важное. Насчет вашего нового поклонника.
– И что же это? Какое-нибудь темное пятно в его прошлом?
– Если бы в прошлом! Но дело касается настоящего положения полковника Лаваля.
Он резко осекся, издав странный испуганный стон. Недоуменно обернувшись. Элиза увидела Армана. Он стоял рядом с де Грамоном и крепко сжимал его ладонь. Его побледневшие губы вытянулись в узкую линию, в глазах застыло знакомое Элизе, но уже почти забытое выражение холодной ярости. Заметив, как де Грамон изощряется в безуспешных попытках вырвать у Лаваля руку, Элиза не удержалась от короткого смешка. Но вслед за тем у нее вырвался тихий возглас испуга. Подобная выходка была совершенно недопустимой на светском вечере и свидетельствовала об ужасных манерах полковника императорской гвардии. Но, слава богу, на них, кажется, никто не смотрел.
– Посмейте еще хоть раз приблизиться к леди Шепард, де Грамон, и знакомство с моей шпагой будет вам обеспечено, – с нешуточной угрозой процедил Лаваль, продолжая сжимать стальной хваткой руку маркиза. – А теперь убирайтесь ко всем чертям, и поживее!
С этими словами он быстро отпустил побледневшего де Грамона и легонько оттолкнул его в сторону. Темно-зеленые глаза маркиза вспыхнули неприкрытым бешенством, но он не отважился затевать скандал, а лишь что-то угрожающе пробормотал и скрылся в толпе. Элиза с тревогой посмотрела на Армана. Ее изумление возросло, когда она увидела, что его небесные глаза уже не пылают холодным гневом. Сейчас во взгляде Лаваля читалось такое сильное отчаяние, что девушка даже испугалась и принялась трясти его за руку, чтобы привести в чувство.