Кэт ничего не ответила и только посмотрела на нее с таким видом, как будто визажистка изрекла что-то на португальском языке. Затем Кэт встала и объявила, что идет переодеваться в свою одежду. Я видела, как визажистка встретилась в зеркале взглядом с парнем в роллинговой футболке; ее взгляд говорил: «Ты видел когда-нибудь другую такую стерву?»
Через несколько минут Кэт вернулась, теперь на ней была юбка цвета фуксии, крашенная в узелковой технике, и жакет в тон с короткими рукавами. Она предложила пойти на угол и поискать местечко, где можно выпить кофе. К моему величайшему удивлению, она даже предложила пройтись пешком. Мы так и сделали, пошли пешком, а по дороге рядом с нами медленно ехал лимузин, прямо как когда президент выходит на пробежку и за ним всю дорогу едут машины секретной службы. Мы нашли местечко на Десятой авеню, которое именовало себя «кафе-гастроном». Из-за того, что в кафе пахло перезрелыми бананами, а под потолком крутились лопасти вентилятора, казалось, будто мы попали в страну «третьего мира». Мы купили у прилавка два кофе и чай со льдом для Кэт, вынесли все это на улицу и заняли круглый столик. Как только мы сели, Кэт вдруг расплакалась.
— Ох, Кэт! — Я сжала ее руку. — Представляю, как тебе сейчас тяжело.
Словно в насмешку над ее настроением откуда-то из глубины кафешки долетела зажигательная мелодия «сальсы».
— Все плохо, вся моя жизнь — сплошной кошмар. — Кэт шмыгнула носом. — Тайлера отвезли к маме, Карлотта смотрит на меня с таким видом, как будто готова в любую минуту уволиться. Вокруг дома бродят толпы папарацци, и в довершение всего я могу потерять эту чертову работу; если буду хлопать ушами.
Она взяла со стола бумажную салфетку, скатала ее в шарик и промокнула глаза.
— Как это — потерять работу? — удивилась я.
— Продажи журнала падают. Последние несколько месяцев они и так были не ахти какие, а сегодня утром, в половине девятого, мне позвонил этот тип из отдела распространения — ты его знаешь, он любит отрывать мухам крылья — и радостно сообщил, что апрель будет гигантской бомбой.
— Бомбой? Как это понимать?
— Понимай так, что в радиусе пяти миль от эпицентра не останется ничего живого. Продажи упадут ниже некуда. — Кэт снова заплакала. — Гарри и раньше доставал меня по этому поводу, но после убийства совсем вразнос пошел. Я надеялась, что он мне посочувствует или хотя бы прикроет меня перед прессой. А его хлебом не корми, только упомяни в колонке сплетен «Нью-Йорк пост». И он думает, что от нас разбегутся рекламодатели.
— Я понимаю, тебе сейчас трудно думать о делах, но мне кажется, будет лучше, если ты продемонстрируешь всем, что контролируешь ситуацию.