Итак, на одной чаше весов лежали его жизнь, власть, уважение окружающих, на другой – нелепое донкихотство, верность потерявшему самообладание Белову, гибель от его руки.
Шмидт сделал свой выбор, хотя и не без колебаний. Все его нутро – офицера и по-своему порядочного человека – противилось этому шагу. Но после принятия решения рассуждал и действовал с холодной расчетливостью автомата. Так было всегда. И никаких угрызений совести уже не испытывал. Он заставил себя расценивать этот шаг как самозащиту и заботу о благе организации. Белов действительно стал лишним…
Поэтому сразу после отставки он дал задание своим людям отслеживать все передвижения Белова, ни в коем случае не обнаруживая своего присутствия и не вмешиваясь в его дела, что бы ни случилось… Вплоть до его распоряжения…
Знакомый голос вернул его к действительности:
– Дима!
– Ольга! – он обрадовался, увидев ее, и сам удивился этой своей радости.
Оля быстрым шагом приближалась к нему со стороны зеленого коридора. Ванька, вцепившись в ее ладонь обеими ручонками, едва поспевал за ней. Но не плакал, а изо всех сил старался не отстать. Шмидт сделал несколько шагов навстречу. Они обнялись как старые друзья или родные. Шмидт вдруг особенно остро почувствовал, как одиноко и страшно сейчас Ольге, как неуверенно чувствует она себя в новом, так резко изменившемся мире. И он имел к этой перемене прямое отношение!
Шмидт не был сентиментален, но он хорошо знал, что такое ответственность. Он отстранился от Ольги и посмотрел на запыхавшегося мальчика. Тот стоял и молча смотрел на взрослых снизу вверх.
– Дядь Дима, а где папа? – спросил он.
Ольга поймала взгляд бывшего спецназовца. Тот отрицательно покачал головой. Потом присел на корточки и взял Ваньку за руки.
– Понимаешь, Ваня, папа уехал. Его сейчас здесь нет.
– А когда он вернется? – не отставал Ванька. Ольга положила руку на русую головку сына и сказала:
– Этого никто не знает. И не должен знать.
– Это тайна? – догадался Ванька. – Папа разведчик?
– Почти угадал, – невесело улыбнулся Шмидт. – Вы без вещей? – спросил он у
Ольги, и, получив утвердительный ответ, произнес: – Тогда в машину, не будем задерживаться…
Рыжий Толян шел впереди. Блондин Колян и брюнет Арам двигались по бокам и немного сзади. Не успели они пройти сквозь распахнувшиеся двери аэропорта, как к тротуару подъехал сверкающий лаком черный "мерседес".
– Чур, я вперед! – потребовал Ванька. Шмидт вопросительно взглянул на Ольгу.
Та, немного помедлив, кивнула.
– А можно? – спросила она.
Но тот только пожал плечами и сказал очень серьезно: