Тут она его поймала. — Да, но…
— И что касается моего притворства, ты жаловался, когда я была наивной иностранкой с беспечной манерой разговаривать, преследующей тебя, как …как томящийся от любви щенок. И я упорно работала, чтобы безупречно сыграть роль виконтессы, которая, по твоему мнению, необходима для твоих планов. — К его ужасу слезы заполнили ее глаза, и она отчаянно их смахнула. — Но это тебе тоже не нравится. Кажется, нет ничего достаточно совершенного, чтобы понравиться вам, лорд Рейвенсвуд.
Его поразили две вещи одновременно. Первое, она действительно думала, что он хотел безупречную виконтессу. Второе, Эбби все еще достаточно сильно хотела понравиться ему.
— Я никогда не жаловался на то, кем ты была, я был недоволен только тем, что ты от меня хотела.
— Это — одно и тоже. Я хотела быть твоей женой по настоящему, что тебя не устраивало. Сегодня я даже выяснила почему. Ты думаешь, что я точно такая же, как твоя мачеха, бросившая тебя — безрассудная и отчаянная и все остальное, что ты не хотел видеть в виконтессе.
Она все неправильно поняла. И глупые слова Ливерпуля только все ухудшили.
— Ты совсем не походишь на Дору, слышишь? — сказал он твердо. — Не было ничего неправильного в том, какой ты была. С самого начала ты была совершенна.
Она бросила на него свирепый взгляд.
— Конечно. Я была настолько совершенна, что ты предпринял экстраординарные меры, чтобы разбить вдребезги мои надежды на наш брак. Я так подходила тебе в качестве жены, что ты … ты оскорблял меня и угрожал мне.
Будь все проклято. Все это время, он был так сосредоточен на том, чтобы сдержаться и не соблазнить ее, что не задумывался о том, как она могла понять его непреклонные отказы.
— Я клянусь, что твое соответствие требованиям к виконтессе здесь не причем. Я в самом начале сказал тебе…
— О, да, что твоя карьера не позволяет тебе жениться. — Ее горький сарказм полоснул его по сердцу. — Я не идиотка — мы оба знаем, что это не имеет никакого отношения к твоей работе. В августе Парламент больше не будет собираться на сессии, и у тебя будет время, чтобы наладить отношения с женой. Если ты захочешь, а ты не хочешь. — В ее глазах заблестели слезы. — По крайней мере, со мной.
Каждое ее слово все глубже погружало его в ад. Все это время она полагала, что он считал ее неподходящей для жены, пока он беспечно продолжал думать, что она поверила его поверхностным объяснениям. Он должен был понять, что Эбби слишком умна для этого.
Но как она могла решить, что он не хотел ее как свою жену, когда он каждый день желал обладать ею?