Руководитель ведомства сразу же отправился на двор Лесслеров. Там он застал только Антонию и Таню Шлёссер. От Антонии он услышал, что со вчерашнего вечера полдеревни на ногах, но до сих пор не обнаружено никаких следов ее дочери. Таня Шлёссер пояснила, что проводила Бритту до перекрестка. Но он не знал, что подразумевался ближайший перекресток от двора Шлёссеров. Таким образом, ему пришлось исходить из того, что Бритта Лесслер пропала на последних восьмистах метрах — между бунгало Люкки и домом ее родителей. И следовательно, напрашивался только один вывод: девочку похитили на машине.
Около трех часов в понедельник меня поставили в известность о случившемся.
О Бене тогда не обмолвились ни словом. Мне понадобились годы, чтобы собрать все эти факты.
* * *
В то время как я принялась за расследование, Бен за запертой дверью лежал на кровати, усталый и побитый, ничего не понимающий и перепуганный. Труда сидела на кухне, не ела, не пила, не думала и как будто парила над бездонной пропастью. Антония позаботилась о том, чтобы полиция ее не тревожила. Из слов Антонии руководитель ведомства понял, что Таня Шлёссер находится на дворе Лесслеров, потому что у ее матери, Труды, случился сердечный приступ после того, как она услышала об исчезновении Бритты. Посчитали, что Труда находится в больнице.
Якоба дома не было. От двора Лесслеров он не поехал обратно домой, не стал делать то, о чем его просила Антония. Слишком много людей находилось на улице, чтобы разрешать Бену вести велосипед. Но это была только одна из множества причин. До наступления вечера Якоб участвовал в поисках. Когда в деревне появились первые мундиры, он поехал в магазин строительных товаров Вильмрода — с желанием отпроситься на вторник. Ему разрешили отсутствовать только со второй половины дня.
В понедельник вечером, с тяжелым сердцем, он поехал сначала домой, быстро взглянул на Труду, неподвижно сидевшую за столом, убедился, что Бен по-прежнему находится в своей комнате, и поехал ко двору Лесслеров. Все еще находясь под впечатлением от необычного самообладания Антонии, он ожидал подобного и от Пауля. Но с Паулем разговаривать было невозможно.
Якоб ласково посмотрел на дочь, сидевшую рядом с Паулем на диване.
— Мне хотелось бы забрать ее, — сказал он. — Чтобы Труда не оставалась дома одна. Сейчас она чувствует себя не лучшим образом. А завтра я должен с утра идти на работу.
Пауль положил руку Тане на плечи и привлек к себе:
— Она останется здесь до тех пор, пока снова не появится моя малышка. Так будет справедливо, не находишь?