– Пойдем, – скомандовал управляющий.
Мы долго шли по многочисленным коридорам, наконец он привел меня в главный зал клуба, который представлял собою полутемное просторное помещение без окон. В затемненных нишах располагались низкие столики и уютные красные диваны. Освещена была лишь сцена – небольшой круглый подиум с металлическим шестом посредине. В зале никого не было, наверное, клуб еще не открылся.
– Вот твое рабочее место, – усмехнулся управляющий, – если подойдешь, конечно. Хочешь у нас работать?
– Еще бы! – искренне воскликнула я.
– Похвально. Но тебе предстоит выдержать много экзаменов, прежде чем ты попадешь туда, – кивнул он на шест.
– Я выдержу, – с уверенностью, свойственной большинству дураков, серьезно сказала я.
– Твоя наглость мне нравится. Поэтому я и велел Фарику тебя пропустить. А если мне еще и твое тело понравится, тогда сможешь начать работать прямо сегодня.
– Я думала, что стриптизерки сначала долго репетируют, прежде чем их выпускают на сцену, – удивилась я.
Настала его очередь удивиться.
– А кто тебе сказал, что тебя берут стриптизеркой?
– Кем же?
– Пока будешь официанткой. Если я увижу, что ты нравишься клиентам, переведем тебя на шест.
– Но тогда при чем тут мое тело? – продолжала недоумевать я.
– Ты задаешь слишком много вопросов, Варя Иванова из ансамбля «Светлячок». – Улыбались только его губы, глаза Самира оставались серьезными и внимательными. – Официантки у нас работают топлес. Будут еще вопросы или пройдешь на сцену и разденешься наконец?
Я поняла, что если рискну задать еще один вопрос обманчиво вежливому управляющему Самиру, то он развернется и уйдет, а меня вежливо выставят вон. Допустить такого я не могла, потому что у меня не было денег даже на метро. Конечно, информация о гологрудых официантках меня немного смутила. Однако заведение казалось таким солидным, этот клуб не был похож на публичный дом – правда, я ни одного публичного дома ни разу в жизни не видела. И потом, какая разница – танцевать голой у шеста или расхаживать по залу, разнося напитки? Выбора-то у меня все равно нет. Если я не хочу возвращаться в скучную теткину квартиру, придется подчиниться, понадеявшись на собственного ангела-хранителя.
На ходу расстегивая блузку, я прошла на сцену, прямо в освещенный прожектором круг. Странно, но я совсем не стеснялась. Может быть, потому, что свет слепил глаза и я не видела того, что происходит в зале? Не видела выражения лица Самира, не видела, смотрит ли на мое выступление кто-нибудь еще.
– Неплохо смотришься, – сказал Самир, – ребята, дайте музыку какую-нибудь. А ты потанцуй. И раздевайся.