Луизе стало нехорошо оттого, что приходится лгать ради Хенрика. Но иначе нельзя.
— Я уверена, он обязательно с тобой свяжется.
— Когда? Я не могу оставаться здесь вечно. У него нет телефона?
— Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь говорил с ним по телефону. Мне надо идти.
— Можно мне остаться и посмотреть, как вы работаете?
Женщина покачала головой:
— Сегодня неподходящий день. Процедурный.
— Именно поэтому.
— Мы в ответе за тяжелобольных людей и не всегда можем допустить к ним тех, кому бы этого хотелось.
Луиза поняла бесплодность дальнейших попыток.
— Ты ведь из Шотландии, если не ошибаюсь?
— Из Хайленда.
— Как ты сюда попала?
Женщина улыбнулась.
— Дороги не всегда ведут туда, куда стремишься.
Она протянула руку, попрощалась. Разговор был окончен. Луиза вернулась к машине. Черная собака с тоской смотрела на нее, будто ей тоже хотелось уехать. В зеркале заднего вида Луиза видела седовласую женщину. Та ждала, когда Луиза покинет поселок.
Она вернулась в гостиницу. В пустом ресторане альбинос играл на своем ксилофоне. Ребятишки забавлялись в песке с остатками урны. Колотили по ней, будто за что-то мстили. Портье улыбнулся. Он читал потрепанную Библию. У Луизы кружилась голова, все казалось нереальным. Она поднялась к себе в номер и легла.
Тут у нее взбунтовался кишечник. Почувствовав близость приступа, она едва успела добежать до туалета — начался страшный понос. Только добралась до кровати, приступ повторился. Часом позже поднялась температура. Пришедшей уборщице она кое-как объяснила, что заболела, что ей нужен покой и питьевая вода в бутылке. Через час появился официант из ресторана, с маленькой бутылочкой минеральной воды. Она дала ему денег, чтобы он принес большую бутылку.
Остаток дня Луиза провела между кроватью и туалетом. К наступлению темноты силы совсем покинули ее. Но приступы, похоже, стали ослабевать. Она встала и на дрожащих ногах спустилась в ресторан выпить чаю.
В тот миг, когда она собиралась уйти, в ее сознании вновь возник человек, что-то шептавший ей в темной комнате.
Он хотел поговорить со мной. Хотел, чтобы я его выслушала. Он болен, но еще больше охвачен страхом. И отвернулся от меня, будто говоря, что не вступал в контакт.
Он хотел поговорить со мной. В воспаленных глазах крылось что-то еще.
И вдруг она сообразила, что он пытался ей сказать.
Инъекции. Именно это слово он попытался прошептать. Инъекции. Но ведь больным делают инъекции, чтобы помочь, это часть лечения?
Он боялся. Хотел рассказать мне об инъекциях, внушавших ему ужас.
Этот человек просил о помощи. Его шепот — крик о помощи.