Вот и сейчас: что это за «колесо»! Лидка изламывалась, хватала руками пол, длинные ноги некоторое время болтались в воздухе, потом снова — вся вбок, снова — кувырк. Мы хохотали до упаду. А когда Лидка сделала стойку на руках — вот это была картина!.. Стойку делала она лицом к публике, длинная, нескладная жердь. Толстенькая Райка рядом в такой же позе. Но все смотрели только на Лидку. Особенно смешное было лицо! Перевернутое, злое, от напряжения оно медленно багровело. Волосы свешивались до пола. Мы хохотали, хлопали, что было мочи… Тут обе акробатки вскочили на ноги и сделали реверанс. У Раи это получилось нормально, а Карякина развела свои тощие руки с растопыренными пальцами, присела резко, будто сломалась. В этот момент она напоминала зеленого кузнечика: сплошные ломаные линии и длинная голова вертится направо-налево, кивает. Умора, да и только.
После, когда обе акробатки ускакали за сцену, мы еще долго потешались, орали «бис», и конферансье Андрей Горяев никак не мог объявить следующий номер.
После этого выступления Рая Гайдукова накрепко рассорилась с Лидкой и даже пересела от нее на другую парту. Осталась Карякина одна. Только это, видать, не слишком ее огорчило. На освободившемся месте Лида вольготно раскладывала учебники, карты, чертежи и всем своим видом показывала, как ей теперь здорово живется, — комфорт, да и только! А лицо злое…
И еще одна черта мешала Карякиной: правдолюбие. Нет, вы не подумайте, я сам не люблю вранье, да и кто же его любит! Только у Карякиной и правдолюбие было нелепое. Встанет, бывало, на классном собрании и давай кого-нибудь обличать!.. Раз как-то привязалась к Сидорову, зачем-де он врет? Сидоров у нас самый отстающий, просто злостный двоечник. Что с него возьмешь? Сидит себе на последней парте. Ему на все наплевать. А Карякина разоряется:
— Ну, скажи, Сидоров, почему ты всегда врешь? Вот вчера, например, вызвал тебя физик, а ты конечно, ни в зуб ногой. Ну просто в руки не брал учебника. Так бы и сказал: не учил, не хотелось, на каток бегал или там еще что. — Карякина презрительно скривила нос.
— Он и гости к дяде ходил! — крикнул длинный Андрюшка Горяев.
— Правда, к дядюшке в гости, на блины, — поддержали ребята.
— «Мой дядя самых честных правил, — не умолкал Горяев, — когда не в шутку занемог…»
Все дружно захохотали, и громче всех сам Сидоров. А Карякина злилась:
— Ну, так и сказал бы: к дяде в гости ходил. А ты наврал, что у врача был. Не понимаю, зачем надо врать. Как только не стыдно?
— Ложь во спасение, — подсказал Горяев.
— Вот, вот, во спасение… — сразу ухватился Сидоров.