Так продолжалось до тех пор, пока Копенкин Толик не рассказал все отцу.
Классное собрание объявили в тот же день. Отец Цыбульника явился задолго, когда у нас шел урок литературы, видно, заранее хотел поговорить с классруком.
Мы услышали осторожное постукивание в дверь, потом дверь приоткрылась, и кто-то согнутым пальцем поманил Нину Харитоновну. Она прервала свой рассказ, оглянулась на дверь. Но с места не двинулась, только лицо медленно начало покрываться красными пятнами. Это всегда у нее, когда волнуется…
— Не иначе папа Цыбульник пожаловал, — громко прошептал Горяев. — Я его палец узнал. Начальственный перст!
Девчонки зафыркали.
— Внимание! — сказала Нина Харитоновна. — Продолжаем тему.
И спокойно довела урок до конца.
Сразу после звонка в класс стали прибывать гости: несколько младших школьников, кое-кто из них с отцом или матерью. С Цыбульником пришли оба родителя.
Наконец явилась завуч Анна Леонтьевна, и класс заперли изнутри. Кто-то еще стучался, дверь дергали, пытались открыть, но Анна Леонтьевна отпирать запретила. Собрание началось. После того, как Нина Харитоновна кратко изложила суть дела, выступил сам Вадим. И вот странно: он ничуть не смущался… Отобрать медяки у малышей! Да я бы, кажется, сдох от стыда, да и любой из нас тоже. Грязное дело. А Вадим еще улыбался, пошучивал с девчонками. Те и рады — шепчутся, записочки строчат: «Вадим, Вадим, обернись». Хихикают, дуры. Ну и девчонки же у нас! Хорошо, хоть не все такие.
— Неужели, Вадим, ты отбирал деньги? — спросила Нина Харитоновна. — Об этом ведь даже подумать гадко.
Вадим стоял, небрежно покачиваясь. Руки за спину заложил. Поглядеть на это свежее лицо, ясные глаза, брови вразлет — примерный юноша, вожак школьный, чистая душа.
— Что вы, Нина Харитоновна. Как вы могли такое подумать? Правда, был у нас тут один замысел… В общем, в кино собирались. Всем, значит, коллективом, так сказать, организованно… А деньги на кино добровольно они давали, так что не сомневайтесь! Пусть вот хоть Сидоров подтвердит.
— В кино с младшими школьниками? — не поверила Нина Харитоновна.
— Он отнимал ни на какое не на кино! — закричал с места Копенкин Толик. — Он просто так отнимал, себе брал!
— Мальчик, мальчик, ты ошибаешься, — заговорила гражданка Цыбульник. Ты что-то спутал. Наш Вадим вовсе не такой!
— Минуточку, — остановила ее Нина Харитоновна, — минуточку, ваше слово впереди.
— Но сами подумайте, какая нелепость! — вспылила мать Вадима. — Не может же, на самом деле, наш сын, имея постоянно собственные карманные деньги, и, кстати, немалые, польститься на какие-то жалкие медяки! Чепуха это, вот что!