Мы сели. Командующий сообщил, что Жуков назначается с повышением на другую должность, а «Москву» примет у меня капитан-лейтенант Тухов. Затем Филипп Сергеевич заговорил о моих практических задачах на новом корабле.
«Ташкент» находился в это время на заводе. По завершении цикла ходовых испытаний он пришел на завод для установки недостававшего еще на лидере вооружения и некоторой другой техники. Предстояло, кроме того, произвести кое-какие корпусные работы, требовавшие постановки корабля в док. Во всех работах в целях ускорения их участвовал и личный состав лидера. Одновременно отрабатывалась организация службы — экипаж осваивал свои обязанности по корабельным расписаниям, отшлифовывал навыки действий на боевых постах.
— Самое главное, — энергично подчеркнул командующий, — быстрее наладить боевую организацию, сплотить экипаж, в кратчайший срок сделать «Ташкент» по-настоящему готовым к бою. Филипп Сергеевич не сказал ничего такого, что выходило бы за рамки привычных для меня задач и понятий. Время было мирное, но боевая подготовка являлась основным нашим занятием, повышение боевой готовности — постоянной заботой. И все же эти слова командующего прозвучали как-то особенно значительно. Может быть, потому, что в тот знаменательный день вообще все воспринималось мною необычайно глубоко и сильно.
Окрыленный оказанным мне доверием, я испытывал огромный душевный подъем. Жалел, что нельзя отправиться на «Ташкент» немедленно. Командующий предупредил: я должен не просто передать «Москву» новому командиру, но и помочь Тухову освоиться, немного поплавать вместе с ним.
Путь к командирскому мостику
Прошло недели три, прежде чем я смог отбыть к новому месту службы. Сев в Симферополе в шестиместный самолетик, я наконец ощутил происходящую в моей жизни перемену. И, ощутив ее, забеспокоился: как-то пойдут у меня на «Ташкенте» дела? Сколько ни служи, а перевод командиром на другой корабль, пусть даже самый желанный перевод, заставляет о многом задуматься.
Я летел в тряском самолетике, почти не замечая подробностей пути. Нахлынули воспоминания — и о недавнем, и о далеком. Перед глазами проходила вся моя флотская биография.
Как это сказал командующий? «Хоть человек еще молодой, а моряк уже старый…» Может быть, и в самом деле еще молодой — мне тридцать три года. А морскую форму, если считать и курсантскую, ношу пятнадцатый год. Но мысленно зачислил себя в моряки гораздо раньше.
Трудно объяснить, как это получается, что море вдруг потянет к себе, потянет властно, неудержимо того, кто и в роду не имел моряков, и сам не у моря вырос. Одно могу сказать — так бывает. Так было и со мной.