— Как дела? — спросила я Кристину, возлежащую на диване с ноутбуком на животе. С утра Василий-старший свозил жену к врачу, и ныне она болела на законных основаниях, усердно трудясь над статьей, без которой, видимо, следующий номер газеты не имел никакой возможности добраться до печатного станка.
— Ничего, вроде отпустило… сейчас погоди, пару слов допишу и вся твоя… — бросила Кристина, не отрывая взгляда от экрана монитора, пальцы ее лихо летали по клавиатуре. — Один момент! Мысль поймала!
Я забралась с ногами в кресло, кутаясь в уютный палантин, закрыла глаза и не заметила, как задремала под мягкое пощелкивание клавиш. Проснулась от звонкого голоса, зазвучавшего прямо в ухо, вздрогнула и пару секунд изумленно озиралась, приходя в себя.
— Васька, ну что ж ты так орешь? Дарью Васильну разбудил, негодник! — вполголоса отчитывала Кристина сына, который с воплем влетел в комнату, отчего я и очнулась.
— Устала? — спросила меня Кристина, отправив расшумевшегося Ваську и снова устроившись на диване.
— Удобное кресло у тебя, как берлога для утомленной медведицы.
— Твои эпитеты достойны твоего пера, — буркнула я. — Сама не заметила, как заснула. Да, кресло и впрямь удобное, купила пару лет назад, когда квартиру обставляла. Вроде с виду непрезентабельное, но очень уютное. Частенько в нем вырубаюсь после работы.
— Запарилась ты совсем с твоей работой. Не надорвешься, подруга?
— А ты сама? Вчера загибалась, а сегодня уже статью кропаешь, вперемешку со стонами.
— Ну… я имею в виду ответственность и риск, — ответила Кристина. — Я же не веду репортажи из горячих точек и не разоблачаю политиков, следовательно, не слишком рискую, а ответственность несу лишь перед теми, о ком пишу. А ты тащишь на себе воз проблем, вагон ответственности и маленькую тележку комплексов.
— Любишь ты, Кристя, ударяться в философию… но, честно признаться, ты права и насчет воза, и по поводу вагона, ну и тележка тоже пойдет. Да, я устала… и… замуж не хочу, — сказала я.
Кристина уставилась на меня, молча, но не удивленно, а с нахальной улыбочкой.
— И что ты улыбаешься и молчишь? — сердито спросила я. — Что смешного ты обнаружила в моих словах? Радуешься, что уже попала в точку?
— Дашка! — дар речи наконец вернулся к подруге. — Ты не хочешь замуж в принципе или не хочешь за Федора? Неужто тебя проняло? Или есть более веские причины? О-о-о, блин… — последняя реплика относилась к Кристининым почкам, и она тут же махнула рукой, предупреждая сочувственные реплики.