- Пап, - попросила я. - А ты всё же попытайся.
Папа посмотрел на меня:
- Лучше ты, Слава. Вы уже дружите, тебе будет легче.
Я только вздохнула.
- И тебе лучше пойти помириться с Адреем, - настоял папа. - Одно хорошо - благодаря вашей ссоре мне удалось найти с ним общий язык. Он, в сущности, неплохой парень, также по уши влюблённый в тебя, как и ты в него, - отец вздохнул. - Славка, переступи через свою гордость и иди помирись с ним.
- Нет! - рявкнула я и села сумрачно поглощать вареники. Они были невероятно вкусные, и к третьему я начала всхлипывать. Папа посмотрел-посмотрел на это, не вынес душераздирающего зрелища и ушёл на кухню. Я кинула вилку на стол и заревела в голос.
Я не проплакала и полминуты, как вдруг меня сзади обняли, и я ощутила извиняющийся поцелуй в волосы.
- Слава, милая, прости меня… не плачь, пожалуйста…
Я обернулась и зарылась залитым слезами лицом в его рубашку:
- Ненавижу тебя!
Рядом раздался папин голос:
- Перевожу: люблю тебя до безумия, но ты же, мерзавец, ещё два часа назад должен был попросить прощения! От себя добавлю: даже если ты не виноват.
Я метнула на папу страшный взгляд. Он усмехнулся и снова ушёл на кухню.
- Слава, милая, прости меня, я услышал, как ты говоришь, что любишь его, и чуть с ума не сошёл! Я же не знал, что ты говорила с ним, как с братом! Твой отец объяснил мне, но тогда.., - Адрей покачал головой: - Мне просто невыносима мысль, что когда-нибудь ты уйдёшь от меня, и я…
- Да никогда я от тебя не уйду, - обиделась я. - Я с тобой навсегда! Я люблю тебя больше всего на свете! Ох, какой же ты глупый!
- Просто идиот, - согласился Андрей, прижимая меня к себе. - Но я тебя так люблю, как никто и никогда любить не сможет!
- Глупый, - повторила я. - Но вареники у тебя - просто объедение!
Андрей засмеялся довольно:
- Кушай, милая, кушай, давай, я вытру тебе слёзы…
- Только спать ты всё равно будешь в другой комнате!
- Это будет мне наукой, - серьёзно сказал Андрей.
А потом улыбнулся.
Я проснулась как от толчка и даже подскочила в постели. И сразу поняла: что-то случилось. Что-то ужасное с кем-то мне очень дорогим. Уверенность была такой абсолютной, что мой разум сразу метнулся к Адрею, но с ним было всё в порядке, я почувствовала. Как и с Ладом, Алилой… Что-то подсказывало: ищешь не там! Я переключилась на папу, маму и брательников, даже для Лариски место нашлось, правда, в виде приложения к Олежке. Но и там всё было тихо. А я ведь понимала каким-то шестидесятым чувством, что медлить нельзя, что-то нехорошее происходит!
И вдруг шестьдесят первое чувство подсказало: «Танислав». Но ему же ничего не угрожает!