— Конечно же, не была, — ответил за нее Халупович.
Но Нина стояла, повернувшись спиной и опустив голову. Внезапно он почувствовал беспокойство.
— Нина, — позвал он ее. — Нина, что случилось?
Она посмотрела на Дронго и вдруг кивнула: — Была, — сказала она.
Как ни тихо она это произнесла, ее ответ услышали все. Элга шумно вздохнула. Ей было жаль молодую женщину. Фариза скорбно покачала головой. Зато Оксана Григорьевна чуть ли не торжествующе произнесла:
— Ну, все ясно. Девочка просто приревновала нас к своему начальнику. Она решила, что мы можем отбить у нее такого мужчину, и устроила нам ловушку…
— Почему вы так категоричны? — спросил Дронго.
Поднявшись с дивана, он подошел к Нине. Пододвинув стул, он чуть ли не силой усадил молодую женщину. Нину била мелкая дрожь. Дронго протянул секретарше стакан воды: — Выпейте и успокойтесь.
— Знаете ли, Оксана Григорьевна, — продолжал Дронго, — если вы, работая прокурором, с подобным рвением относитесь к людям, то, боюсь, брака в вашей работе не избежать.
— А вы за меня не бойтесь, — нахмурилась Оксана Григорьевна.
— Неужели вы полагаете, что Нина могла отравить воду, рискуя убить самого Эдуарда Леонидовича? — спросил Дронго. — Разве могла быть гарантия, что эту воду выпьете именно вы, уважаемая Оксана Григорьевна?
— Подождите, — вмешался Бозин, — не нужно так заострять. Значит, вы там были? — обратился он к Нине.
— Была, — выдохнула она.
— Вы входили в квартиру? — спросила Линовицкая.
— Нет, — Нина все еще не решалась поднять глаза. — Извините, Эдуард Леонидович, — выдавила она из себя, — я случайно там оказалась.
— Значит, вы не входили в дом? — уточнила Линовицкая.
— Нет, не входила. Я стояла на углу и видела машину Михаила. «Шевроле». Нет, в дом я не входила.
Линовицкая и Дронго переглянулись. Они помнили, что говорила Софья Оганесовна о пятой женщине: незнакомка вошла в дом и поднялась в лифте на седьмой этаж.
— Может, ваша подруга могла там оказаться? — уточнила Линовицкая.
— Какая подруга? — не сразу поняла Нина.
— Ваша погибшая подруга.
— Нет. Ольга не знала, где этот дом. Нет, она туда не могла пойти. Нет, — твердо сказала Нина, — она не могла там быть. Ей нравился совсем другой человек.
Она замолкла, прикусив губу. Сказав «совсем другой человек», она косвенно призналась, что ей самой нравится именно хозяин кабинета. Все присутствующие поняли это именно так. Но никто не стал задавать вопросы, Халупович криво усмехнулся. С одной стороны, приятно, когда молодая женщина, годящаяся тебе в дочери, говорит такое. С другой, неловко — ведь она твоя секретарша. И уж тем более стыдно, что об этом теперь знают многие.