Заслышав шаги Аллейна и Фокса, все тут же настороженно обернулись и подняли головы.
— Взгляните, сударь, — предложил Дэн. — Вот что мы нашли — кто б мог подумать. Это сбережения моего отца, деда и, похоже, даже прадеда. Здесь кроны с портретом короля, и соверены, и банкноты — да все такие потрепанные и старые, что и не понять, какого они достоинства. Прямо как гром среди ясного неба, ей-богу…
— Не удивлюсь, — заметил Аллейн, — если тут наберется чертова уйма денег. Где вы все это нашли?
— А где ни попадя. В железных сундуках под его кроватью. В ржавых консервных банках и дырявых горшках на самых верхних полках. Может, вам оно и смешно, но все это валяется там уже незнамо сколько лет. И это, как я понимаю, еще не все. Где-нибудь еще припрятана чертова прорва.
— Прямо непостижимо! — сказал Энди.
— Повезло же нам… — неуверенно сказал Нэт.
— А завещание вы нашли? — спросил Аллейн.
— Нашли, — разом ответили они. Братья были так похожи лицом и манерами, что Аллейну снова показалось, что перед ним настоящий хор.
— Разрешите взглянуть.
Дэн с готовностью достал завещание. Он нашли его в запертом железном сундуке под кроватью — оно было составлено двадцать лет назад.
Энди, который чем дальше, тем больше утверждался в их глазах как наименее суровый и наиболее сентиментальный из Андерсенов, охотно пояснил:
— Второе апреля тысяча девятьсот тридцать шестого года. В этот день наша Бесс сбежала, чтобы выйти замуж. Он тогда страшно бушевал. Всю ночь глаз не сомкнул. Все ходил, ходил из угла в угол…
— Он еще огонь тогда развел, — вспомнил Дэн. — Сжег все ее платья и вообще все, что после нее осталось.
— Ох-ох-ох!.. — Эрни оглушительно загоготал и бухнулся на колени.
— Кажется, — сказал Крис, — в ту ночь он его и написал. На следующий день, когда пришли два мужика, которым надо было что-то залудить, он попросил их зайти в свою каморку. Потом они вышли оттуда и все пересмеивались между собой — мол, вряд ли такое наследство сделает из кого-нибудь миллионера. Их подписи стоят как фамилии свидетелей.
— Выходит, они крепко ошибались, — дружелюбно сказал Дэн. — Пусть не миллионы, но совсем даже неплохо, а?
Андерсены снова загалдели, а констебль из Биддлфаста закашлялся.
— Надо же, как все повернулось… — изумился Саймон.
Аллейн прочитал завещание. Документ был краткий, по нему все владения Лицедея отходили его сыновьям в равных долях «при условии, что они ничего не отдадут моей дочери Элизабет или ее ребенку, который может появиться в результате ее поступка». Подпись — В. Андерсен.
— Грустно все это! — Энди тяжело вздохнул.