Когда Морс снова оказался в черном кожаном кресле, его лицо светилось от самодовольства. Именно в этот момент зазвонил телефон. Было без четверти двенадцать, голос в трубке был женский – охрипший, слегка застенчивый, с северным акцентом.
Она назвалась доктором Лаурой Хобсон, новой сотрудницей патологоанатомической лаборатории; одной из протеже Макса. Она работала допоздна с Максом, но где-то около девяти часов вечера нашла его лежащим на полу в лаборатории. Сердечный приступ – сильнейший сердечный приступ. Он был без сознания почти все время, пока его везли в больницу. Потом Хобсон звонили из больницы: Макс хотел видеть Морса...
– В каком он отделении?
– В кардиологии...
– Да! Но где?
– Второй корпус. Но вы его сейчас не увидите. Сестра говорит...
– Увижу, – отрезал Морс.
– Пожалуйста! Есть еще одно, инспектор. Он работал над костями целый день и...
– К черту кости!
– Но...
– Послушайте. Я вам очень благодарен, доктор, э-э...
– Хобсон.
– ...но, пожалуйста, простите, если я положу трубку. Понимаете, – внезапно голос Морса стал мягче, – понимаете, Макс и я – ну, мы... можно сказать, каждый из нас имел не столь уж много друзей и... Я хочу обязательно повидать старого негодяя, если он при смерти.
Но Морс уже положил трубку телефона, и доктор Хобсон не слыхала последних слов. Она была очень расстроена. Она знала Макса всего шесть недель. Вместе с тем было в этом человеке что-то очень доброе; и неделю назад она даже видела немного эротический сон об этом безобразном, бесцеремонном и надменном патологоанатоме.
Но, по крайней мере в данный момент, патологоанатом, кажется, чувствовал себя неплохо, поскольку хотя и медленно, но вполне осмысленно беседовал с сестрой Шелик. Услышав о посетителе, он пригрозил дежурному врачу выгнать его из медицинского сословия, если Морса (а это был именно он) немедленно не пропустят.
Но одна из пациенток, только что доставленная в корпус два больницы, не оправилась. Марион Брайдвелл, восьмилетняя девочка вест-индийского происхождения, была сбита украденным автомобилем в семь часов вечера в Бродмур-Ли. Она получила очень серьезные ранения.
Она умерла сразу после полуночи.
И нести повелел Аполлон послам и безмолвным и быстрым,
Смерти и Сну близнецам, и они Сарпедона мгновенно
В край перенесли плодоносный, в пространное Ликии царство.
Гомер. Илиада. Песнь 1
– Как ты, старина? – с напускной веселостью спросил Морс.
– Умираю.
– Однажды ты сказал, что все мы движемся к смерти со стандартной скоростью двадцать четыре часа per diem.
– Я всегда был точен, Морс. Воображение у меня не слишком богатое, согласен; но зато всегда точен.