– Нет дураков! – отрезал Заремба. – С собою денег не вожу. Во избежание всяких осложнений…
– Но если пан думает, что здесь отделение банка и он может рассчитываться чеками… – начал священник.
– Нет, – прервал его Заремба. – Пан так не думает. Рассчитываться буду наличными.
– Ой ли? Ишь ты! Наличными! – воскликнул потрясенный Ромка. – Не крути мне голову. Наскребли где-нибудь два-три десятка доляров и думают, что стали миллионерами…
– За исправную рацию с запасным комплектом ламп, – сказал Заремба, – заплатим триста дол shy;ларов.
– О-о! Шлюхам морочь голову, а не мне, – не поверил Ромка.
Но егомосьць вытер губы салфеткой и быстро сказал:
– Четыреста!
Евген Степанович поднял глаза к потолку, как бы подсчитывая свои ресурсы, потом вздохнул и сказал:
– Триста пятьдесят…
Он бы дал и больше, но не хотел показать братьям, как остро нуждается в рации.
– Четыреста! – подхватил Ромка. – Четыреста – и ни одного доляра меньше!
– Но, господа, где взять столько? – не соглашался Заремба. – Это же доллары, а не какие-то там паршивые марки.
– Найдешь, – уверенно перебил Ромка. – Я тебя знаю захочешь – найдешь.
– Триста восемьдесят – хорошая цена, – подставил свою ладонь Евген Степанович. – Ну?
– Давай! – хлопнул тот по ладони. – Только как мы условимся?
– Привезешь завтра на хутор Сороки. Тот, что за Ивановкой. Знаешь?
– Как не знать!
– В три часа. И без плутовства. С тобою должно быть не больше двух человек. В противном случае не выйду из леса. А еще лучше, приезжай сам – к чему лишние свидетели?..
Видимо, мысль о том, что можно было бы захватить Зарембу вместе с долларами, возникла у Ромки, так как, услышав условие Евгена Степановича, вздрогнул, точно его батогом хлестнули.
– За кого ты меня принимаешь? – произнес он, натянуто улыбаясь. – Все же бывшие товарищи!..
– Ну, ну… Смотри у меня… – предупредил Заремба и решительно поднялся из-за стола.
– Но, позвольте, пан, обед только начинается, – попытался задержать его отец Андрей, однако Заремба, сказав, что торопится и дорога дальняя, распростился.
…С утра партизанские пикеты заняли пункты наблюдения в районе хутора Сороки.
– На случай провокации, – объяснил Дорошенко. – Тому бандиту я не верю.
– А кто ему верит? Но только, думаю, побоится потерять деньги.
– Береженого бог бережет, – положил конец разговору командир.
Опасения Дорошенко оказались напрасными. Около трех часов Шиш подъехал на своей бричке к хутору Сороки. Он был один, даже без кучера.
Радист Федько Галкин проверил рацию. Ромка тщательно пересчитал доллары и достал из брички литровую бутылку.