— Не там, брат, ищешь. Ты на озеро гляди. Вон они, лодки-то.
Красавчик ничего не понимал.
— Ну что ж, что лодки? Нужны они тебе?
Недоумение друга еще больше развеселило Митьку.
Он скорчился в три погибели и зажал нос ладонями, неудержимо хохоча.
— Чего тебя разбирает-то? — улыбаясь спросил Красавчик.
— Да то, что ты ровно ничего не смыслишь, ну, прямо ровно ничего… Не лодки мне понадобились, а рыба. Понимаешь?
Красавчик покачал головой.
— Какая рыба?
Митька безнадежно махнул рукой.
— Все-то тебе разжевать нужно. На лодках, видишь, люди? Ну, это рыбаки. Рыбу ловят они, а на ночь снасти поставят… Мы и пошарим в снастях, понял теперь?
Красавчик улыбаясь кивнул головой.
— Давно бы так сказал. Мы с Ванькой Косым в прошлом году у Вольного острова миног так ловили. Потеха была!
Теперь изумился Митька.
— И ты ловил?
— И я понятно… Я и Косой…
Но Митька продолжал смотреть недоверчиво. Он с ног до головы обозрел приятеля, словно впервые видел его. Ему казалось просто невероятным, что Красавчик мог участвовать в подобном похождении. Откровенно говоря, в душе он считал товарища трусом, и давно решил, что только благодаря этому качеству Мишка не мог примкнуть к «фартовым». И теперь ему показалось, что Красавчик врет, «форсит» перед ним.
— И ты? — снова переспросил он, пристально глядя в глаза другу, словно выискивая в глубине их скрытую ложь.
— Ну да. Чего ты так смотришь? Не веришь?
Митька раздумчиво покачал головой. Совершенно неожиданно он открыл в приятеле новое, чего и не подозревал в нем. И не хотелось верить этому, и раза три Красавчик должен был повторить что он таскал чужих миног пока наконец Шманала поверил. Он покачал снова головой и улыбнулся, как улыбается человек, натолкнувшийся внезапно на приятную неожиданность. Нежная ласка засветилась в глазах Митьки: в этот миг Красавчик стал ему еще дороже, еще ближе.
Воспоминание об этом похождении зажгло особый какой-то задорный огонек в тихих глазах Красавчика. Не ожидая просьб, он сам пустился в рассказ, оживляя его жестикуляцией, что с ним редко бывало:
— Мы с Ванькой у Чугунного моста купались, а он вдруг говорит: «Хорошо теперь миног жареных поесть, хочешь?». «Хочу», — говорю. «Пойдем, — говорит, — посмотрим вентера, близко тут». Ну мы и пошли. Дошли до Емельяновки, угнали челнок и поехали к Вольному… За челнок то мне было боязно — чужой он все-таки, да Ванька сказал, что на место потом отвезем. Ванька место знал… Приехали, а там на воде колобашки красные плавают и много их. «Давай тянуть», — говорит Ванька. У каждой колобашки веревка. Потянули за одну и вытащили этакую соломенную вроде штуку, как бы сахарную голову. Сунул Ванька руку в нее — вытащил миногу. Бьется она страсть как, вертится, извивается. Кинули вентер назад, за другой взялись, и тут откуда ни возьмись — рыбак! Кричит, ругается… Мы — винта, он за нами. Рыбак-то на лоцманке никак был, а мы в челноке, ну и удрали в тростники, а ему не больно-то ловко было гнаться за нами в тростниках, — отстал. Только ругань мы слышали вдогонку. А и здорово же ругался рыбак!