Мы прожили уже половину ноября; близился День Благодарения. Погода становилась всё более суровой, дули ветры, снег валил и набивался во все щели, а за ночь наступало оледенение, так что утром мы не могли выехать. Понемногу вся прислуга оставила нас, за исключением Тревора, который готовил пищу из подручных продуктов.
Прилетела самолетом Синди и внесла в наш дом атмосферу радости; от ее смеха, ее легкого характера расцветали все, кроме Барта и Джоэла. Даже Мелоди выглядела более счастливой.
От морозов часто гасло электричество, поэтому вскоре нам пришлось обогреваться углем.
Барт секретничал с Джоэлом, обсуждая планы на Рождество — он затевал бал. Я внесла побольше дров в комнату Джори, где с ним играла в настольные игры Синди. Он сидел в своем кресле, закутанный в пушистый плед, и наблюдал с улыбкой за моими попытками разжечь камин.
— Открой отдушину, мама! Господи, как же я забыла об этом?
Наконец, мне удалось. Огонь радостно заплясал в камине, освещая комнату, делая ее веселее.
— Мама, — сказал с жизнерадостным видом Джори. — Я долго думал об одном, и пришел к выводу, что был дураком. Ты права. Нет никакого смысла жалеть себя, страдать от одиночества, как я страдал с той самой роковой ночи; надо принимать жизнь такой, какая она есть, и стараться получить от нее как можно больше в любой ситуации. Так же, как вы с отцом, когда были заперты в доме ото всего мира, я стану теперь превращать минуты вынужденного безделья в минуты созидания. У меня теперь уйма времени, чтобы перечитать все те книги, которые я не имел возможности читать раньше, и я решил учиться у отца рисованию акварелью. Когда-нибудь я начну выходить из дому и буду рисовать пейзажи. Может быть, я даже решусь на масло, другие техники. Я благодарен вам с отцом, что вы дали мне инициативу совершенствоваться. Я самый счастливый парень, ведь у меня такие замечательные родители!
Счастливая до слез, я обняла его, поздравив с тем, что он вновь стал самим собой, вновь обрел силы жить.
Синди было разложила карты, однако Джори отказался, продолжив работу над моделью клипера, которую он хотел закончить к Рождеству. Теперь он мастерил мачты, а дальше оставалось лишь чуть тронуть клипер краской в некоторых местах.
— Я собираюсь преподнести его в подарок одному человеку. На Рождество кто-то в нашем доме будет одарен образцом моего рукотворчества.
— Я подарила его тебе, Джори, чтобы ты передавал его как талисман своим детям… — Я осеклась, произнеся слово «детям».
— А я, мама, собираюсь отвоевать этим подарком любовь своего младшего братишки, который когда-то любил меня, но его переманил один старикашка… Ему очень хочется клипер в подарок; я вижу это по его глазам, когда он приходит сюда и проверяет как бы между прочим, как идет работа. Кроме того, для своего ребенка я смогу сделать еще. А теперь мне хочется сделать что-то для Барта. Он ведь думает, что никто из нас не любит его, никто не интересуется им. Никогда еще не встречал человека, столь неуверенного в себе… и это так жаль.