— Пайпер права, — произнес Сарда. — Я умоляю вас, верьте ей.
Он не сказал: "Она знает всю правду", а только лишь: "Она права".
Тонкая разница, больше относящаяся к области морали.
Перрен перешагнул через одного из лежавших без сознания клингонов и направился к двери, затем вдруг заколебался. Похоже, ему не хотелось покидать нас до того, как он сам сможет сделать необходимые выводы и представить их нам. Все это говорило о его неуверенности. А его потребность в том, чтобы быть понятым, доказала мне, что мы уже близки к тому, чтобы пробить неприступную стену.
— Я должен принимать взвешенные решения, — наконец произнес он, и не без неуверенности. — Мне нужно находиться там, где находятся мои компьютеры и проходят мои расчеты. Я собираюсь поступить так ради собственных целей. А это… — он повел фазером в сторону поверженных клингонов. — Эти ребята пытались сделать то, что им неположено, и я постарался помешать этому, — на полу лежало неплохое подтверждение его словам. — Урсула недооценивает вулканцев. Это может стать для меня своего рода прикрытием.
Сарда сделал шаг в его сторону.
— Нет никакой логики в том, чтобы подвергать риску жизнь целой команды космического корабля, — произнес он, прибегая к доводам простейшей дидактики.
— С другой стороны, нелогично приносить в жертву то, что создано упорным трудом, только из-за какого-то теоретического риска, — в голосе Перрена зазвучало раздражение, которого я никогда раньше не замечала. Если команда корабля уже мертва, то она перестает выступать в качестве фактора для принятия решений. Теперь вы свободны в выборе. Я не буду ни помогать, ни мешать вам. Ваша посудина не сможет ничего противопоставить боевому космическому кораблю, — он перевел взгляд с меня на Сарду. — Мне жаль, но нам нужно расстаться.
Сарда молчал. Поскольку я стояла рядом, то заметила, как возросло его внутреннее напряжение и как он пытался скрыть его…
— В этом нет никакой нужды, — ответил он. Являясь более старшим и в большей степени тренированным вулканцем, Перрей довольно ловко скрывал свое сожаление из-за происходящего. Обладая уникальным опытом дружбы между человеком и вулканцем, я уже в течение долгого времени задавалась вопросом: на что больше похожа дружба между двумя вулканцами, если ее действительно можно было назвать дружбой, а не странной связью между учителем и учеником? Как мне указал когда-то Спок, Перрен и Сарда имели много общего с самого начала — в основном в одном и том же. У обоих были проблемы с обычным конформизмом всех вулканцев. Для Сарды наверняка стало утешением то, что он нашел соотечественника, который хорошо понимал его щекотливое положение, соплеменника, которому не надо было многое объяснять заново, Я сожалела, что не подумала об этом раньше. Мне следовало приготовиться к такому повороту событий.