— Судя по реакции других, должна была жать, но… не знаю.
Джек повернул Лили лицом к себе.
— Я не уехал, потому что мой отец умер.
Потрясенный вздох и расширившиеся глаза Лили убедили Джека, что она не притворяется. Она и впрямь ничего не знала. Может, оттого, что была больше обеспокоена тем, как избавиться от ребенка, и ее ничего, кроме этого, не интересовало? Пламя гнева запылало в нем с новой силой.
— Мне так жаль, Джек!.. — Ее палец нежно коснулся его щеки, оставив на ней горячий след. — должно быть, тебе его очень недостает.
— Все в прошлом.
Эта короткая фраза не отражала и капли боли от потери любимого отца и мужа, которую испытывала вся их семья. Как и страха перед будущим, когда они лишились кормильца. Чарлз Фонтейн не просто уничтожил отца, он запятнал его репутацию.
В то время Джеку был двадцать один год, и на него, как на самого старшего из четырех детей, легла вся ответственность за семью. Он принял эту ответственность, твердо зная, что однажды для Чарлза Фонтейна настанет день расплаты. И этот день был уже близок.
— Я могу только догадываться, как нелегко вам пришлось, — проникновенно сказала Лили.
— Ад мог бы показаться раем.
И скоро Фонтейны почувствуют это на своей шкуре.
Теперь можно приступать ко второй части своего плана.
Джек резко привлек Лили к себе и, не давая ей времени догадаться о своих намерениях, приник к ее пахнущим вином губам, чей вкус напоминал о запретной любви. Он осторожно прихватил зубами ее полную нижнюю губу и стал несильно ее покусывать. Лили прильнула к нему и приоткрыла губы. Их языки соприкоснулись и, замерев на секунду, словно вспоминая, как это было, начали свой танец.
Желание накатило на Джека подобно океанскому приливу, внося сумятицу в его тщательно продуманный план. Он хотел соблазнить Лили, оставаясь при этом хладнокровным и безразличным, но близость ее тела, которое он когда-то знал, как свое собственное, пробудило в нем голод, делавший его беззащитным перед потребностью обладать ею.
Джек положил ладонь на ее плоский живот, задев свисавшую с ее пупка дорогую побрякушку, весь вечер приковывавшую его внимание к коже Лили, покрытой легким загаром. Едва увидев ее в этом наряде, Джек сразу понял, почему она остановила свой выбор на нем. Он красноречиво говорил «любуйся мной, если хочешь, но руки не распускай». Лили откровенно насмехалась над мужчинами, прекрасно сознавая, какая это для них пытка. Весь вечер он следил за своими руками, боясь переступить грань дозволенного. Но теперь…
Джек больше себя не сдерживал. Запустив руку в вырез ее блузки, он обхватил уже тугой сосок пальцами и слегка потеребил его, срывая с ее губ приглушенный всхлип. Тело Лили изогнулось, безотчетно прося его продолжить ласку.