Новобрачная, полная очарования в короне и под вуалью, естественно, привлекала взоры присутствовавших на церемонии, но намного чаще все смотрели на ее мать. Ослепительно красивая, в расшитом серебром платье, с великолепными рыжеватого оттенка волосами, увенчанными бриллиантовой диадемой, молодая женщина, ей было тридцать пять, вовсе не походила на мать невесты. И только слезы, появившиеся у нее на глазах в тот момент, когда юная принцесса произнесла традиционное «да», на какое—то время выдали ее материнские чувства.
Но слезы быстро прекратились, и вовсе не потому, что Жизель не близка ее сердцу (хотя и воспитана большей частью эрцгерцогиней Софией, скончавшейся за года до этого, и она предпочитала ей Валерию, свою младшую дочь), а потому, что этот праздник любви был ей очень приятен. А кроме того, это веселая свадьба, увенчанная представлением «Сна в летнюю ночь», которое Елизавета посмотрела, впрочем, без особого восторга.
— Никак не могу понять, — сказала она, прикрывшись веером, своей фрейлине графине Фестетиш, — как можно выбрать для свадебного вечера пьесу, где принцесса влюбляется в осла!
Но принц Леопольд услышал ее слова и с улыбкой наклонился к своей ослепительной теще:
— Не намек ли это на меня?
— Конечно, нет, друг мой! Но «Сон в летнюю ночь» — обязательная повинность для каждого, кто женится на дочери австрийского дома. Не знаю, какой вдохновенный церемониймейстер надумал включить ее во все программы проведения свадеб.
Артисты все же сыграли великолепно — празднества в Вене начались со смеха и аплодисментов. Спустя месяц наследный принц Германии и принц Уэльский торжественно открыли Большую международную выставку; для участия в ней в Вену съехалась чуть ли не вся аристократическая Европа, включая принцев, королей и императоров. Вслед за принцем Фредериком и принцессой Викторией прибыли императрица Августа, добрая половина английских принцев, бельгийские, голландские, датские и испанские монархи. Царь Александр II, очень не любивший праздники, прибыл в Вену с многочисленной свитой и имея такое важное лицо, что долгое время никто и не мечтал увидеть его улыбающимся. Но устоять перед обаянием Сисси совершенно невозможно, особенно когда она решила кого—то очаровать. Проходив двое суток с постной миной, царь наконец, как и все остальные мужчины, громко заявил: в мире нет женщины, способной выдержать сравнение с австрийской императрицей. Из Вены он уезжал с большим сожалением…
Но самую большую победу Елизавета одержала над шахом Персии. Подобный успех крупными буквами вписывается в карьеру любой красивой женщины. Этот успех стал в какой—то мере кульминацией выставки и низвел все другие визиты королевских особ в ранг посещений простых смертных — столько этот восточный правитель вложил фантазии в привычную церемонию королевских визитов.