— Боже праведный, Сисси, что ты сказала?! Он снова встретился с ней… но ведь это ужасно!
Сисси пожала плечами.
— О, нет, не встретился, только увидел. Она замужем, и вам больше нечего опасаться. Но Макслю очень плохо. Думаю, что надо оставить в покое на некоторое время, его горе само пройдет.
Франц Иосиф обернулся, медленно подошел и встал между матерью и женой.
— Сисси права, мама, — дадим ему время оправиться и посмотрим, как все обернется.
— Оставить его в покое, оставить его в покое… Легко сказать… время идет, Франц, твой брат не становится моложе.
— Мама, двадцать четыре года не самый поздний возраст. Дадим ему полгода на раздумья.
— Хорошо, — вздохнула София, — как скажешь. В конце концов, я уже устала бороться за него. Что ж, оставим его с собственными мечтами. Но мои мечты в плачевном состоянии.
Закрывшись в своих покоях, Максимилиан переживал охватившее его горе и разочарование. Ему всегда казалось: та, которую он так любил, проводит дни в ожидании его, укрывшись в укромном уголке Европы, как делал он сам. Разве установившиеся между ними узы не сильнее, чем все остальное? И вот он обнаруживает ее измену — вышла замуж за другого, потеряна для него навеки… Но постепенно образ блондинки стирался в его душе. Его место занял другой образ: юная темноволосая принцесса в белом кружевном платье, девушка со странными глазами необычного цвета — зеленого, с черным и золотым отливом… В глазах этих стоят слезы… Она—то его любит; сумела, несмотря на свою печаль, сохранить достоинство принцессы; она—то заслуживает счастья… Человек не может всю свою жизнь проводить, бродя по покоям, пусть это и покои принца. Когда наступило Рождество, Максимилиан отправился к матери и попросил разрешения жениться на принцессе Шарлотте Бельгийской. София едва не лишилась сознания от радости и неожиданности. Но эта умная женщина умела держать себя в руках и знала — железо надо ковать, пока горячо.
На следующий день после этой столь желанной вести из Вены в Брюссель выехал чрезвычайный посланник граф Арквинто: он вез письмо императора, в котором тот просил руки принцессы Шарлотты для эрцгерцога Максимилиана.
27 июля 1857 года В своей комнате королевского дворца Шарлотта смотрелась в зеркало. Она теперь невеста, ослепительно красивая в бриллиантах короны, под вуалью из драгоценных кружев, доставшихся ей от матери, белокурой Луизы Орлеанской; она уже не обиженный ребенок, как весной прошлого года. Она счастлива — представляет, как перед ней открывается счастливое будущее, полное любви и радости.