Этот последний визит стал очень грустным. Старую королеву охватили ужасные предчувствия, и она поделилась ими с Максимилианом: «Они убьют вас», — предсказала она. Но будущие монархи были слишком увлечены своей императорской мечтой, чтобы их остановило то, что они, естественно, сочли старушечьим бредом. Надолго задерживаться в стране, где им делали такие предсказания, они не стали.
Два дня в Брюсселе, пять или шесть в Вене, которую Шарлотта не любила — приходилось ей там постоянно находиться заднем плане, — и вот они уже в Мирамаре. Десятого апреля в большом бальном зале, где ни разу никто не танцевал и где поставили трон, Шарлотта и Максимилиан получили корону Мексики: отныне они Императорские Величества Максимилиан и императрица Шарлотта. Отныне колесо истории запущено — судьба начала свое дело, и ничто ее уже не остановит.
Четырнадцатого апреля австрийский фрегат «Новара» в сопровождении французского фрегата «Темис» увез в Мексику чету, надеявшуюся стать прямыми наследниками Монтесумы.
Положив локти на релинги, Шарлотта смотрела, как в золотистой дымке исчезал ее дворец Мирамар с цветами, флагами, развешенными повсюду гирляндами. Мимо нее проплавали в парадном строю корабли австрийского флота, расцвеченные флагами до самых верхушек мачт, — экипажи выстроены на юте с безупречным равнением. Чуть подальше плыл, также отдавая прощальные почести, французский крейсер «Темис». На корме фрегата «Новара» развевался на ветру новый стяг мексиканского императора с орлом ацтеков. Столь долгожданная мечта начинала сбываться.
— На этот раз мы уехали окончательно! — прошептала Шарлотта Максимилиану. — Мы будем править, и я хочу, чтобы вся Европа нам завидовала.
Максимилиан улыбнулся молодой жене — он тоже счастлив, опьянен таким количеством солнца, радости и обилием криков «Виват!».
— Да разве может быть иначе? Мы направимся в новую, богатую страну; мы сделаем ее могущественной и современной; она уже ждет нас — с букетами цветов!
Бедный Максимилиан, бедная Шарлотта — иллюзиям их суждено длиться недолго.
Плавание через океан прошло довольно приятно. Император использовал время на то, чтобы написать главные положения большого кодекса протокола и этикета, основанного на ужасном и почти испанском этикете венского двора. Этот протокол он думал в ввести в своей империи. «Новара» шел довольно быстро, да и «Темис», следовавший за ним, как верный пес, не отставал. Но когда на горизонте показался низкий, нездоровый берег, а вслед за тем корабль приблизился к горе Веракрус, у монархов и их свиты округлились глаза. Город не только не украшен празднично, но в порту даже не видно ни одной живой души, за исключением нескольких зевак и грузчиков, сладко спящих, накрыв лицо сомбреро. Двадцать восьмое мая, стояла ужасная жара… Шарлотта, со сверкающим взглядом, повернулась к своим фрейлинам — Пауле фон Коллониц и венгерской графине Мелани Циши: