Так или иначе, жертвами выстрелов в Майерлинге стали четыре человека: когда прошел первый порыв отчаяния, Ян—Сальватор отреагировал столь же странно, сколько и непредсказуемо.
— Я больше не должен… не могу… никогда уж не сумею вести такую жизнь, как до этого! — сказал он Милли. — Я отрекаюсь от титула эрцгерцога, а также от титула Императорского Высочества. Не желаю больше быть честолюбивой марионеткой, вышедшим из моды манекеном, которым манипулирует кровавый старец! Хочу стать свободным человеком, согласовывать свои поступки только с собственной совестью и зависеть только от самого себя, иметь полную свободу мыслей и поступков. Отныне живу только на доходы от своего личного небольшого состояния и не стою императорской казне ни единого крейцера!
Милли не из тех, кто спорит, когда хозяин и господин уже принял решение. Спустя некоторое время, невзирая на мольбы своих близких, пришедших в ужас от возможных последствий его поступка, Ян—Сальватор написал императору письмо: сообщил в принятой уважительной форме о своем решении отказаться от титула, от положения, льгот и привилегий, с ним связанных, и стать простым подданным Австрии, под именем Иоганн Орт.
Слишком сильно пораженный смертью сына, чтобы испытывать малейшее снисхождение к этому бунтарю — частично возлагал на него вину за блуждания Рудольфа, — Франц Иосиф ответил на письмо указом, в котором пошел еще дальше: лишил бунтаря австрийского подданства и запретил проживание в границах империи.
По сообщениям достойных доверия свидетелей, между старым императором и бывшим эрцгерцогом произошла последняя сцена — ужасная. Подробности ее никем и никогда не обнародованы, но отголоски все же могли проникнуть сквозь толстые стены Хофбурга. Когда побелевший от гнев Ян—Сальватор спускался по парадной лестнице императорского дворца, он знал, что никогда в жизни уже не поднимется по ней. Вернувшись домой, в маленькую квартирку на улице Августинербаштай, где останавливался с Милли во время приездов в Вену, он рассказал ей о своем решении уехать из Австрии, даже из Европы и начать новую жизнь в далеких краях.
— Милли, ты свободна в выборе — можешь ехать со мной или оставаться. Ссылка — это тяжкое испытание, даже когда любишь.
— Я готова следовать за тобой куда пожелаешь, хоть на край света, если нужно. Ты прекрасно знаешь, что моя жизнь только ко в тебе — в тебе одном.
Успокоенному этими словами Яну—Сальватору перед отъездом оставалось выполнить еще один долг: забрать у графини Лариш—Валлерзее железный сундучок, который Рудольф вручил ей перед отъездом в Майерлинг с просьбой отдать только тому, кто за ним придет и назовет в качестве опознавательного знака четыре буквы выгравированные на его крышке, — R.I.U.C.