В этот момент серьезные мины не смог сохранить уже никто.
- Но на самом деле это письмо от наших, с кем я занимаюсь магией Разума,- ловко ушел парень от темы.- Могу тебя уверить, Дэй,- язвительно опередил уже готовую что-то сказать гаргулью,- там никто в меня не влюблен. Ну что ж, все признались в содержании писем, остался только ты, Калли! - Златко улыбнулся эльфу, явно подозревая, что тот хотел промолчать на этот счет, и радуясь, что приятелю это не удастся сделать.
- Да-да, ушастый, колись, кто там к тебе клинья подбивает.
Калли поморщился, но ответил своим певучим голоском:
- Никто. Это письмо от моего соотечественника, он сообщает о своем скором приезде в Стонхэрм и просит о встрече. Ему что-то нужно мне передать. От родителей.
- Неужели и до эльфов добралась эта новая мода на письма? - удивилась Дэй.
- Нет,- пожал плечами представитель этой славной расы,- эльфы весьма медленно воспринимают все новое. Может, поэтому так и не любят покидать Светлые Леса.- Голос невольно смягчился и погрустнел, как бывало всегда при упоминании дома,- Просто мои соотечественники считают ниже своего достоинства приходить к кому-то, если он не король, и уже тем более не придут в Университет. Ждать в приемной - фи, нет, это не для моих Светлых родичей! - Было непонятно, иронизирует эльф или говорит серьезно,- Письмо же - другое дело. Да и сейчас мало кто, не принадлежащий к нашему роду, придет прямо ко мне.
- Мало кто придет к тебе? - медленно повторил Бэррин,- Почему?
Все ожидали что-нибудь вроде «А потому!», но вместо этого прозвучало:
- Я сейчас… не слишком популярен на родине. Собственно, то, что меня в столь юном для эльфа возрасте отправили учиться за пределы Леса,- это наказание.- Калли выглядел совершенно беспечно, но при этом никто не решился уточнять, что такого умудрился натворить их правильный во всех отношениях приятель, раз заслужил высылку из Светлого Леса, считавшуюся для эльфов действительно серьезным наказанием. Зато именно об этом думал сам Калли, и его совсем юное сердце сжималось от боли воспоминаний. Он до сих пор помнил эти ледяные глаза, помнил так явственно, будто она и сейчас сидела напротив него, такая прекрасная, невозможно совершенная, бесконечно желанная и абсолютно недоступная.
«Да,- думал эльф,- это действительно было наказание. Наказание… за, по сути, юношескую глупость. И одновременно очень хороший ход. Продуманный. Политически грамотный. Остается только склонить голову, отдавая дань уважения такому уму,- Калли разве что зубами не скрипнул,- Она прекрасно понимала, что другие эльфы не простят мне того, что я столько лет проведу не в нашем Светлом Лесу, что буду учиться магии не у наших мастеров. Мое окружение здесь уже изменило меня. И это только то, что вижу я, а что увидят остальные? Много больше, я уверен. Я навсегда стану для них чудаком, добрым гоблином